Я, уставший, как старый пёс,
заползаю в пустынный сквер,
бродит тающий запах гроз
по умытой дождём Москве.
Разбредаются тут и там
чьи-то мысли, слова, шаги,
всё, что фору дало дождям,
а теперь отдаёт долги.
Разливается тихий звон,
над промокшей землёй стелясь,
накрывает сырой газон,
благовестом смывая грязь.
Неизменный машин затор
на любых перекрёстках ждёт,
здесь ни пальм, ни морей, ни гор,
ничего, что к себе зовёт,
ничего, что чарует взгляд,
ничего, что несёт покой...
Только я бесконечно рад,
что мой город один такой,
что, от мыслей когда в дыму
и бесцельно бреду вперёд,
я, когда обращусь к нему,
он мне силы всегда даёт,
он посмотрит в глаза мои,
что увязли в морщинках век,
я и он, и для нас двоих
словно время замедлит бег,
он погладит мои вихры,
поредевшие, как толпа,
уходящая прочь с игры,
где закончилась вся борьба,
он в лицо мне дохнет слегка
тем безумным дыханьем снов,
что лишь в детстве смотрел, пока
не успел наломать я дров,
он обнимет меня, как мать,
невесомой своей рукой,
буду запах его вдыхать,
и опять обрету покой.
Мне не холоден камень стен,
и не жжёт от её огней,
и сдаюсь с наслажденьем в плен
я московской судьбе своей.