everybody cries
eveybody suffers
но почему
и не почему
уай
энды уай ноты
учитель мызыки посмотрел на меня
ласково-строго
скозь огромадные линзы
свих черепашьих ресниц
вы не отдаете себе никакого создания
молодой мы мой человек
никакого сознания
мне было дридцать тринадцать восемь десят
я подрабатывал игрой на баяне
возле Брандербурских костров в Исландии
по периметру бродили голодые японские кошли
они мрачно плевались ругались
ипанским отборочным матом
и водились с дворовой шпаной
киевских гетто
девченки были ничего себе
я некоторые даже были ого-го какие
мы дружно дрочили
на их обнаженное естество
и на плэйбойных журналах
дрочили себе и дрочили еще
мол знай братана нашего
трузубъями разукрашенного впрок
молились на их круглые попы
обильные груди и замирали от восхищения
когда ветер их приключений
пробирался в наши зарвавшиеся
на пешеходных проходах и ихъ переходы ширинки
дни наши тянулись до бесконечности
наконечники наших перьевых ручек быстро ломались
мы серчали зумами и зубастыми веками
и обещали навеки молчать
грабили осторожные еврейские лавочки
пили самогон вскладчину
целовали сердобольные парикмарши
и уходили на марши в глубине засранной России
где небо синее
где речи мудрее сгоревший всех нахуй свечей
и где Байкал плещется вокруг нашей лодочки
вокруг наших мальчешеских судеб
да и где от только столько себя не плеснет
куницы швырялись в нас отборными бриллиантами
волки приносили нам своих окровавленных в спешке козлят
алые закаты приносили нас в туды отдохновение у стен
но мы были безутешны и не клялись молчать но всегда
все фото-и сексо-модели девяностых
наши любимые девочки
так и не дожили до радости наших любовей
они умирали одна за одной
от пуль яда издевательств
и милицеонерских шалостей
на могилы их больше никто не приходил
даже их гребанные нахуй родители
а мы напивались водкой пели песни Цоя
и засыпали совершенно пъяные
и никуда больше в жизни не спешить но спешили потрешечкы
утром нас подбирал кладбищенский сторож
дядя Ваня близкий корешь комрада ихъ-браъа=Чехова
он отпаивал нас горчичечкым в****ы примуренным чаем и
малиновыми кулининградскими бубликами привезенными цыганами
со всей нашенской вашенской разнародной вселенночки чки чки
крутили нам пальцами у висков
гонялись за распаренными ватрушками
и громко издевались над политическимми балаболками
нашей великой страны
и над нашей двдцати-восьми летними девстненностями
потом к нам приходила наша незабвенная воинская повинность
она стирала молоко на наших ничего не ведающих губах
и давала нам понять что наше детское время
уже закончилось и отсылала нас в непремиримый бой
нам не было покоя
он нам только однажды приснился
бледные девы закатов
огромные ложбины страхов
я никогда даже не предполагал
что может быть столько несчастий
завернутых в латунный наперсток
моей любимой бабушки
но время упрямо на нас не сверяло свои нам часы
с солнечными
и завистливо толкало нас
не несамовiтие подвиги
во имя давно уже предавшей нас вас на них не-отчизне
вот наши могилы
рассыпаны по всем афгатским горам и амбарам
вон наши девченонки
поблекшие от побед в наших бесполезных сражениях
мы дали им понять что вкус их слез
превыше и важнее чем нам все другие
земные и небесные наваждения
что больше нам не будет прощения
и не будет этих призрачных побед
ждущих нас под каждым камнем в смерти и вместо нее
и несущих нам отраву в каждой девичьей слезе
так и решили
вынесли наши трупы на скатерть
отслулижили по нас панехиды от нас отсужили
положили нам руки нам руки уже положили в тоску и печаль
и запечатали поцелуями ясные очи навздыр
тем же и оставили нас на долгие ночи говеть
разлагаться на переруганных глазах наших же слепорожденных
и совсем не рожденных детей
только зачем все это было ?
зачем ?