Я тварь бессловесная, серая мышь,
Хоть крылья имею, взлететь не хочу я.
Мы в стае одной, я молчу, ты молчишь,
Молчим о своём, плеть хозяина чуя.
Я крот-работяга, но подслеповат,
Пласты выворачиваю земные,
Мне света не надо, я словом богат,
Которым утешат меня в выходные.
Мотаю нить дней на коленчатый вал,
Стою у раздачи, зарплату мне выложь!
Я многое видел, везде побывал,
Шептался порой, только с кем позабыл уж.
Я бьюсь на колдобинах жизни своей,
Плутаю порой, без вожатого в чаще,
Не пру напролом и учу сыновей –
Молчите, ведь всё достаётся молчащим.
Я вовсе не олух, не пьян, не дурак,
И жилы не рву ради барской любови,
Но видел однажды, юнцом ещё, как
Кричащих во тьме топят в озере крови.
Живу на мели я, боюсь глубины,
Там для карася нет спасенья от щуки,
Рыбацкие хитрости мне не страшны,
Я слишком уж мал для сетей на излуке.
В безгласой толпе не слыву молчуном,
Среди соплеменников, света не зрящих,
Я грозно молитву молчу перед сном,
И тихо живу в сонном царстве молчащих.
Живу в сумеречном смятении воль,
Сбираю нужду с изобилия рога,
Молюсь и прошу – говорить мне позволь,
Прошу про себя у молчащего Бога.
А коли придёт востроглазая смерть,
Сойдутся молчащие однополчане,
Я выдохну лишь, мне бы только суметь,
Одно лишь: «Простите мне, люди,молчанье!»