Память во мне о вечере синайском по-прежнему тверда.
Лишь год назад, апрель — тот же,
разве что без «са», «ов», «г-н N».
Синайский полуостров, Арабская Республика Египет, Красное море.
Отель. Ресепшен. Номер. Английская, арабская, немецкая,
русская, украинская, балканская. Речь.
Блюда, напитки, обслуживание. Блага цивилизации.
Автострада нитью окутывает модерновый отельный район,
впадая в исторический, оцепленный полицейскими,
ради безопасности, блокпостами. В центре мечеть,
новой постройки, вокруг — узкие улочки, лавки,
кофейни. Малоэтажная застройка. В ушах — звук. В носу — запах.
Во рту — вкус. Мускусные благовония. Turkish coffee. «Новый Фэйс».
Засим, отправка в сторону пустыни,
где, как ни странно, водятся бедуины, верблюды, кактусы,
некоторую их часть, а точнее, их покой — нарушают туристы,
решившие прокатиться на квадроциклах и багги, выпить чая,
(который, по слухам, заваривают посредством пакетиков),
и покричать свои имена, в ожидании эхо, который,
в холмистой местности, им явственно отвечает.
В один день — захотеть, в следующий — взойти,
так сказать, на борт. Окунуться в воду.
Отведать еду. Сделать фотографии. Вспомнить об истории: у берега,
напоследок (зрея на ржавый Universal Carrier, оставленный
в ходе Шестидневной войны).
Незамысловатые подделки, дешевые фрукты,
приветливые улыбки, напоминание русскоговорящему
продавцу о Пушкине. Лавирование между прохожими
с молочным коктейлем из Макдональдса. Фонтан.
Резвящиеся дети.
Точка. Не в жизни. Но в одой из множества ее частей.
Но ценной. Живой. И сумбурной. Но трепещущей.
Держать. Не отпускать. Память.
12.04.2024