"Вначале было слово, и даже, наверное, не одно - но он ничего об этом не знал.
В своей нулевой точке он находил пахнущие свежей смолой доски; находил гвозди в
фанерном ящике, молотки, пилы и прочее...Слабое чувство себя появилось позже,
когда внутри уже стояли велосипеды, а его правую сторону заняли полки в три яруса.
По - настоящему он был тогда ещё не Номером Х11, а просто новой конфигурацией
штабеля досок...Место, правда, было не из лучших - задворки пятиэтажки, возле
огородов и помойки, но стоило ли расстраиваться? ...Однажды к нему приблизился
голый по пояс мужчина в красных тренировочных штанах; в руках он держал кисть и
здоровенную жестянку краски. Этот мужчина, которого сарай уже научился узнавать,
отличался от всех остальных людей тем, что имел доступ внутрь, к велосипедам и
полкам. Остановясь у стены, он обмакнул кисть в жестянку и провёл по доскам
ярко - багровую черту. Через час сарай багровел, как дым, в своё время
восходивший, по некоторым сведениям, кругами к небу; это стало первой реальной
вехой в его памяти. В ночь после окраски, получив чёрную римскую цифру, - имя
(на соседних сараях стояли обычные цифры), он просыхал, подставив луне покрытую
толем крышу. "Где я, - думал он, - кто я?"
Сверху было тёмное небо, потом он, а внутри стояли новенькие велосипеды.
На нитке, протянутой от стены к стене, сохли душица и укроп...Скоро Номер понял,
что больше всего ему нравится ощущение, источником или проводником которого
были велосипеды. Иногда, в жаркий летний день, когда мир вокруг затихал, он тайно
отождествлял себя то со складной "Камой", то со "Спутником" и испытывал два
разных вида полного счастья. В этом состоянии ничего не стоило оказаться
километров за пятьдесят от своего настоящего местонахождения и катить, например,
по безлюдному мосту над каналом в бетонных берегах или по сиреневой обочине
нагретого шоссе сворачивать в тоннели...Когда он захотел поделиться некоторыми
своими переживаниями с оккультно ориентированным гаражом, стоящим рядом, он
услышал в ответ, высшее счастье на самом деле только одно и заключается в
экстатическом единении с архетипом гаража, - как тут было рассказать собеседнику
о двух разных видах совершенного счастья, одно из которых было складнЫм, а
другое зато имело три скорости?
- Что, и я тоже должен стараться почувствовать себя гаражом? - спросил он
как - то.
- Другого пути нет, - отвечал гараж, - тебе это, конечно, вряд ли удастся до
конца, но у тебя больше шансов, чем у конуры или табачного киоска.
- А если мне нравится чувствовать себя велосипедом? - высказал Номер Х11 своё
сокровенное.
- Ну что же, чувствуй. Запретить не могу. Чувства низшего порядка для некоторых -
предел, и ничего с этим не поделаешь, - сказал гараж.
- А чего это мелом у тебя на боку написано? - переменил тему Номер Х11.
- Не твоё дело, говно фанерное, - ответил гараж с неожиданной злобой.
После этого случая ни о каком общении с гаражом не могло быть и речи, да
Номер Х11 и не жалел. Однажды утром гараж снесли, и Номер Х11 остался в
одиночестве."
(ВИКТОР ПЕЛЕВИН; "СИНИЙ ФОНАРЬ"; Москва; "Текст"; 1991 год;)
(РАССКАЗ "ЖИЗНЬ И ПРИКЛЮЧЕНИЯ САРАЯ НОМЕР Х11" - ОТРЫВОК)