По мотивам одной из абхазских легенд с элементами собственных фантазий.
Прошли с той поры стародавней века…
В ущелье меж гор высоченных Кавказа,
Что были, как ныне, отрадой для глаза,
Спокойно несла свои воды река.
Вдоль берега вырос когда-то аул,
А дальше – луга, где скот пасся свободно,
И поле, дающее хлеб ежегодно,
Да лес, что к лугам одним боком прильнул.
В горах жизнь людей незавидно трудна.
Здесь с пОтом даётся тепло и водица,
И надо изрядно всё время трудиться,
Управиться чтоб с грудой дел до темна.
Однажды сюда понаведался враг,
Разграбил всё дОчиста, вызвавши голод.
Кто был и здоров, и значительно молод,
Сумели сберечь свой фамильный очаг.
Исчезла у горцев тогда доброта,
И души людские тотчас очерствели.
Там аспида жадность с поры той пригрели,
Традициям предков задраив врата.
Согласно легенде, в ауле жила
Вдова с ребятишками. В час свой злосчастный,
С медведем сразившись, погиб сокол ясный –
Кормильца жестоко судьба забрала…
Никто руку помощи не протянул,
Лепёшкой с тандыра с детьми не делился –
Ни тот, у кого стол от яств всех ломился,
Ни тот, кто и сам лиха много хлебнул.
Так горцы не жили нигде никогда,
В лихую годину держались все вместе,
А здесь, будто напрочь лишившися чести,
Позором покрыли себя навсегда!
Не смог Бог взирать на такой тяжкий грех,
В аул сам явился под видом скитальца,
Пошёл по дворам, прося взять постояльцем –
Ответ был один: «Нет, старик!» - ото всех.
Тогда постучался он в саклю к вдове.
Она попросила детей потесниться,
Последней лепёшкою с ним поделиться
И чай подала на лечебной траве.
Лежанку ему смастерили тотчас,
И гостя удобно туда уложили,
Детишки отцовскою буркой укрыли
И рядом легли. Свет лучины погас…
А утром стол полон был вкусной еды:
И яйца, и сыр, и чурек, и сметана,
И мясо варёное с банкой айрана…
Откуда столь щедрые эти дары?!
След гостя простыл… Вдова вышла во двор,
А там её взору предстало виденье:
Дал старец ей будто своё наставленье
Немедля спуститься с детьми с этих гор!
До моря путь долог, детишки малы,
Но старца ослушаться – как это можно?!
Насиженных мест покидать очень сложно,
Как если срывать с ног своих кандалы…
Дошли, измождённые... Тут же гроза
В горах началась сверхъестественной силы.
«Такой не бывало! – твердят старожилы. –
ЗакрОвоточИли кой-где образа».
Отдельно стоящий увидевши дом,
Желая укрыть малышей от стихии,
Конец положа горьким перипетиям,
Хотя бы на ночь обогреть их теплом,
Вдова постучала - хозяин впустил...
Жизнь к ней повернулась другой стороною,
И вскоре она ему стала женою -
Вот так две судьбы Господь соединил.
Он сам был вдовцом при двух детях давно,
Теперь стало пятеро – это ль не чудо?!
С поры той никто не видал больше худа –
Забыло дорогу к тем людям оно!
Однажды узнали они, что в горах,
Есть озеро там, где его не бывало.
Взглянуть на него любопытно всем стало.
Увидев, жена закричала в сердцах:
«Там был мой аул и отцовский мой дом!
Соседей отчётливо помню всех лица…
Какая их участь постигла! О, рыца*!
За что же под воду уйти всем селом?!»
Не просто так старец сказал ей уйти
Тогда из аула... Он скалы обрушил,
И сток вод тем самым серьёзно нарушил,
Их остановив волей на полпути...
... Вы жадность у горцев не встретите впредь -
Радушье всегда в их сердцах и на лицах,
А озеро знают повсюду как Рица
И едут на чудо его посмотреть!
*) "Рица" с абхазского языка означает либо "подножие гор", либо "рыца, рыцха" - тот/те, кого настигло несчастье, т.е. несчастный, несчастные.