Иногда очень хочется жить /почему не всегда?/,
мимолётные вспышки восторга от были – кусают,
придавая уныние краткости: жизнь как вода
истекает сквозь тёплые пальцы и тает за краем.
Слишком мало ликующих дней ни о чём /просто так,
без малейшего повода – горстка минут передышки/
/от чего отдыхаем?/ – от груза безверия; враг –
это наши мечты и надежды /проклятие книжек/.
Расхождение чаяний с явью – контузит /в годах/,
прекращаешь предчувствовать /Так – ещё проще не верить
в постулат ‘всё наладится’/, сложно на первых порах,
а затем – по накатанной /воет луна в подреберье/.
Как обычно /по-волчьи – но тянешься к людям, к огню/
пробегаешь по вехам с вопросом: «А кто их поставил?»
Разрезаются долгие пресные дни не в длину –
а кромсаются зряшностью /чьим-то количеством правил/.
Иногда ещё хочется жить и стремиться в рассвет,
задержать бы возникшую жажду /пришпилить булавкой.
Оставаться с несбывшимся миром сто раз тет-а-тет
слишком тягостно, муторно, жёстко /особенность Кафки/.
Серпантин из искусственных целей как мнимый клубок –
никуда не прикатится /нить ариадны – подделка/,
семицветная астра бросает под стол лепесток –
загадать потаённое /бьются на счастье тарелки/,
троеточие рядом…