Он пел, как розы куст, бутонов полный,
Звук медный в шорох пены вёл умело.
Будил он в каждой ветке рост упорный:
Так мягко под корой трепещут волны,
Как женское дрожит под лаской тело.
Поверить не могло зверьё чудное,
Как золотым их кровь вдруг стала мёдом.
Мурашек ни велик, ни мал не скроет,
Все, кто стоит в разрушенном покое,
В слух обращён под светлым небосводом.
Он делал время слышимым и внятным,
Податливостью вод прозрачной мели,
С весёлой стайкой радужной форели;
Обильем разнотравья ароматным,
И духом хлеба, близким и понятным.
Он даже пел под дождиком прохладным,
Промокший, в буйных зарослях левкоя,
Румянец тайной щёки жёг злорадно:
За стоном эха в отголоске ладном
Уже таился первый миг покоя.
***
ТАКО ЈЕ ПЕВАО ОРФЕЈ
Он певао је као грм пун ружа,
Гласом од бакра, од воћа и пене.
И свака грана бивала је дужа
И мека испод коре, ко да пружа
Црнкасто тело миловању жене.
А дивне звери нису чак ни знале
Како им крв се у мед златни груша.
Најежене су, велике и мале,
Ко исечене из тишине стале,
С језером светла у уху што слуша.
А он је време учинио чујним,
Дао му гипкост воде бистре, плитке,
Пуне пастрмки са тачкама рујним;
И боју траве с цветовима бујним,
И укус земље, сунчане и житке.
И певао је и под кишом млаком,
Мокар, сред љубичасте детелине,
Крвав под кожом, и скривено лаком
На одјек зрелог гласа под стењаком,
Гле вребао је први вал тишине.
***Иван Лалич — сербский классик ХХ века. Родился в 1931 году в Белграде, умер в 1996 году в родном городе.
Вступив на поэтическую сцену Югославии в пятидесятые годы, в разгар споров между традиционалистами и модернистами, Лалич пошел по пути развития собственного стиля, в центре которого — многозначность и символика поэтического языка.
Его поэтика в значительной степени опирается на европейское культурное наследие, которое он прекрасно знал как переводчик художественной литературы и редактор крупных сербских издательств.
Лалич — один из самых ярких голосов средиземноморской традиции в сербской поэзии