Расклеиваясь как окно,
Я видел яркое панно,
Я так любил, я так страдал,
Потом мне стало все равно,
Меня учили будто встарь,
А я твердил как пономарь,
Себе, чужим, своим, другим,
Так тихо умирал бунтарь,
И чтобы встать нет силы воли,
Доколе биться мне? Доколе?
И в клетке маяться как зверь
Не расположенный к неволе.
Ответ таится в недрах душ,
На языке святая чушь,
Что правдою, быть может, станет,
И изовьется словно уж