В нарядном платье и сережках
С блестящей живописной брошкой
Лежала битая Матрёшка,
С прилавка брошена на склад.
Хоть в магазинах сувениров
Была известна раньше миру,
Как образ радостный и милый,
Теперь же как источник зла.
Звезду элитных магазинов
И потребительской корзины,
Недавно снятую с витрины,
Теперь готовили в костёр.
Она же гордо и надменно
Сносила эту перемену,
Храня в утробе драгоценность:
Пять затаившихся сестер.
Какой-то казус, не иначе!
Сменил её не секси мачо,
А жалкий писающий мальчик,
Не знающий, что значит стыд.
Решил, что он теперь главнее –
Защитник нациков и геев,
А пред Матрёшкою робеет,
И потому всё время ссыт.
А злыдни, сколько б не потели,
Как рьяно брёвна б не вертели,
Костер дымился еле-еле,
То затухал, то замирал.
Матрёшка так и не сгорела,
Страдания выдержала смело,
А стойкий дух её и тело
Достойны кисти и пера.
И так случиться может с каждым,
Кто поперек Матрёшке скажет,
Матрёшка-фобия однажды
Им отольётся всё равно.
А если он не с теми дружит,
То может быть еще и хуже -
Окажется в глубокой луже
От этой своры писунов.