___________________
Из цикла
"СТРАШНЫЕ ПЕСНИ - HORROR-TUNES..." (1995)
___________________
ЛЕВ ГУНИН
СТИХИ
РАЗНЫХ ЛЕТ
избранное
Стихотворения, сборники, циклы
Памяти моего дорогого брата Виталия
ИЗДАНИЕ 2019
© СТИХИ РАЗНЫХ ЛЕТ, переизданы в 2019.
______________
Возможны ошибки в передаче текста везде, где использована автоматизация. Тем, кого интересует творчество этого автора, можно порекомендовать альтернативную версию (с обложкой, иллюстрациями, авторской вёрсткой) -
В это собрание вошли избранные стихотворения разных лет. Если нет географической ссылки, то, как правило (это касается стихов 1970-1991), стихотворение написано в Бобруйске (Беларусь). Разножанровость, характерная для автора, и очень разные (по тематике, по образности, по типу) стихи в одном цикле или сборнике: это - широкий охват явлений, "вариантность личности", артистическая "смена" персонажей "первого лица".
___________________________
© Лев Гунин: автор стихов; дизайн обложки; вёрстка; и др.
© Фотопортрет Виталия Гунина на первой заглавной странице.
© Михаил Гунин (отец Льва, фотограф): фото на первой заглавной странице.
___________________________
По словам поэта, в девяносто первом году он был "фактически депортирован из родной Беларуси в Польшу", где его встретили родственники и друзья. Семья Гуниных планировала закрепиться в Польше, или податься в Германию. Но - прямо на Центральном вокзале в Варшаве - его и его близких "силой захватили" и "против воли" доставили в одно ближневосточное государство. В той "промежуточной" стране, подвергаясь особенно изощрённым преследованиям, автор не написал "ни одной законченной строчки" (1991-1994). Так - в одночасье - прежний поэт в нём (уже отличавшийся собственным стилем) перестал существовать, и, по прибытию в Монреаль, появился другой, поначалу мало чем похожий на прежнего. "Страшные песни" - первый цикл стихов, написанный после того как семье Гуниных удалось вырваться из западни. Это уже совсем другая поэзия, другой подход к форме и её наполнению. Акцентированные формальные эксперименты в жанрах, с которыми автор прежде никогда не работал. Сложное сочетание акростиха, месостиха, (вертикального) реверса, и телестиха уже в самом начале ("Образ"). В каждом из последующих стихотворений опробовано то или иное экспериментальное направление. Общий замысел также многоплановый, и состоит из каскада смысловых туннелей со сквозным развитием. -- К. С. (2008)
__________________________
Оглавление:
1. ОБРАЗ
2. ПУТНИК КРОВАВЫЙ
3. ПАРОЛЬ
4. СИМВОЛ
5. СТРУНА
6. НЕОТРАЗИМОСТЬ СМЕРТИ
7. ПОДВОДНАЯ АРХЕОЛОГИЯ
8. ИСЧЕЗНОВЕНИЕ
9. ЦАРСТВО
10. ПОСЛЕДНИЙ ВЕЧЕР
11. НЕВИДИМОСТИ
12. ЗА…
13. СТРУКТУРА
14. ОТМИРАНИЕ
15. НЕ Я
16. ОГОНЬ
___________________
Лев ГУНИН
HORROR TUNES
ОБРАЗ
О блик быстрее размера арбалета зака з
Б ыстрое время уносит кровавое завтр а
Р обкие блики тревожат границы метафо р
А ист несет однотелое нечто что сложено в коро б
З амки армады расстрелы бросают non-presto
ПУТНИК КРОВАВЫЙ
П утник кровавый безмолвно лицо выпивает
У зел завяжет на память о выпитой жизни
Т янутся скошенных трав до небес укоризны
Н икнут под грузом кровавой росы головами
И спепеляя еще не увядшие свежие злаки
К жерлу обрыва их в утлой ладье направляя
К орни их жизней цепляются криво пугая
Р овную почву кромсая своими плугами
О бобществляя и зеркало и зазеркалье
В страшном порыве поверхности корнем остаться
А д сокрушая своим роковым пароксизмом
В идя себя но не зная не чувствуя - путник кровав
Ый все это сквозь себя пропускает путник с косо
Й коловротящий лигию жизни щадит на legato
ПАРОЛЬ
И метель разделяла на две половины короткие зимние сутки,
И на день натекала, как магма, волна несуразностей жутких,
И на бритом лице проступали ночами, в узлах, мускулистые спины,
И - в итоге - пятно сургуча как остаток гниенья и глины;
И рассвет ожидал чей-то город под небом из крыш невесомым,
Черепичным, ребристым, до боли в суставах знакомым,
Что - в него приезжая - так часто путал я с домом...
СИМВОЛ
счастье удача сопутствующая безмозглым
самовлюбленность эгоцентризм без меры
лояльность режимам приправленная нигилизмом
корпоративность заштрихованная бравадой
шовинизм с фальшивой вывеской "не расист я"
очки набираемые с помощью нападений
пустота прикрываемая одеждами злобы
бездарность выплескивающая цианистый кальций
ещё тысячи кубиков однообразных - их тут не хватает
ещё миллионы можно было добавить
символов того что двуногие прямоходящие твари
называют талантом успехом общественной пользой
сочленением важности дела достижением жертвой
и покрывают лаком бессмертия ... идиоты
СТРУНА
на инструмент невиданной конструкции
натянута струна неслыханнейшей звучности
испускает сигналы цветные по кругу струна
острее меча опаснее бритвы хмельней вина
и на круговые лопатки на спицы
льется из космоса злая водица
НЕОТРАЗИМОСТЬ СМЕРТИ
смерть переспелая неотразимей золота
зерна в колосьях тяжестью пузатых
чьи головы склоняются от холода
в своих набитых ростом поздних латах
ПОДВОДНАЯ АРХЕОЛОГИЯ
Фемиды, опрокинутые в озеро,
лежат на дне к поверхности ногами.
В нём отражён огромный мир с горами,
с их склонами; и тянет чад бульдозера
к сиреневому небу с облаками,
где царствует таких же красок крошево.
Ступней куски, отломанных рук кладбище
среди осколков из того же мира:
как метроном - удары повторяющий,
хоть музыка закончилась, и лира
раздавлена огромной глыбой спящей.
Подводный сумрак
кровоточащий
под плеск воды - её послезвучание.
И контротражаются в сознании,
(как из пучины - в воздух леденящий)
проекции другого измеренья,
другого времени, других, ещё летящих -
как Ника -
и трубящих
отражений...
И мир, когда-то вставший на колени,
ещё живёт, но в том же измеренье,
и мы его не знаем.
Сквозь ступени
его глядим - сквозь ставшие мгновеньем:
руинами на дне.
И даже тени
проходят сквозь него как привиденья -
не смея задержать; другие тени -
мгновений костяки - мельканьем став
(для Времени бесплотные творенья,
не властные над мировым течением),
напрасно тщатся возместить потерю,
один лишь катер к берегу пригнав...
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ
за смутно обозначенной стеной
тепло поёт глубокое контральто
витая трель - и вдруг какой-то сбой
и голос делает в своём пространстве
сальто
плева сознания - то голос то стена -
пульсирует дрейфуя от простенка
в мой череп превращается она
когда глаза находятся в коленках
пульсирует и боль почти что в такт
в тисках огромных голову сжимая
сближая их как стрелки на часах
лишь треугольник узкий оставляя
тик-так - и стрелки-ножницы часов
меня из жизни этой вырезают
из дней из месяцев из лет декад веков
из эллипса планет из нот контральто
за стенами моими жизнь идёт
всё так же как всегда - и закрывает
меня как крышкой вдавливая в счёт
и из себя тихонько удаляя...
ЦАРСТВО
подражание немецкому романтизму
Не Жизнь, а Смерть царицей в этом мире.
И жезл у ней иного бытия.
Живое только тень её секиры;
Следит за ней, дыхание тая.
В вассалах у Неё седое Время,
Тюремщик наш, наш стражник и палач.
В его мы заколдованном тотеме,
Как за стеклом: где беды и где плач.
Как рыбы ограничены стихией
Тяжёлой, прижимающей воды,
Так мы своей - как рыбки золотые
В аквариуме Времени среды.
У этих Двух повсюду в услуженье
Правители и стран, и городов,
И присягают Смерти ассамблее
На верность до скончания веков.
Король фискальный Смерти - он повсюду.
Он в наших генах; мы заведены,
Как маятник, рукой немого блуда,
Заведены для горя и вины.
Барахтаясь под царственной секирой,
Мы от неё т у д а не убежим.
Мы дышим там, где воздух Смерти Мира,
А там, где нет - там пустота и дым...
ПОСЛЕДНИЙ ВЕЧЕР
вечер развешен на окнах на старых гардинах
ткань его серая сетью за крыши цепляет
как для просушки - но только не сохнет а мокнет…
в левом окне - вертикально отсюда по кругу -
тонет абрис дугового окна верхового…
редкие тени - во время антракта - прохожих
блики от вяло бегущих машин протыкают
свет задних фар их скользит по машинам стоящим
водит по их прихотливо изогнутым спинам
по полировано-выпуклым мордам блестящим
кружит - как палец соски налитые обводит
крадучись тени скользят перекрестьем
с двух фонарей состязания крылья срывая
синие отблески словно мазки замирают
следом за ними на гладких камнях мостовой
этой столетней брусчатки блестящей -
как и фронтоны - под газовым светом гранёным
вечер сжимает вдали голоса напряжённые
ими плюет из салонов кафе ресторанов
ими в проезды и в секции лестницы в небо
тычет неловкими лапами временно целясь
в купол Marche Bonsecours
где они свили себе гнездо
вместе с фраком вечера сушится воздух
он растянут на улицах как синеватая тряпка
его еле видный дым
колесо движенья
голоса за сценой:
уже изменились - и отголосков прежних
не долетают обрывки из ресторанов
всё это представление рубероид пространства
скатает в рулон полновесной красы витальной
чем прекрасней тем смерти подобней
чем совершенней тем ближе к развязке
и на месте вечера с колонным фасадом загадки
возникнет зима снежные сугробы по пояс
тропа со светом блеклого белесого мира
голос поющий "come on, angels!"
и будущие тысячелетия рабства
такие же прекрасные в своем умиленье...
НЕВИДИМОСТИ
простое вещество
на арбалете
на кончике стрелы
потрогать
не руками
... как пленка на узле
из заоконья
тугие мальчики
влетают
и молчат -
как девы
раскроет кобуру
молчания
шикарный кавалер
окна
и кожа ощущает
поглаживанья ветерка
темнеет
на крышах вязнет
предгрозовой закат
невидимо влетают
балконной дверью
пойманные вздохи
как души
беспризорные
тюлени
творожной
несмыкающейся
мглы
уже
ночные лампы
засветили
за час
до пробужденья
фонарей
ЗА...
за облаком вселенской пустоты
есть грусть нездешняя
другая
неземная
она как сон вчерашний без мечты
как вечность освящённая без рая
и тронуты улыбкой непонятной
уста загадочной и странной красоты
ни жизни и ни смерти неподвластной
как два значения где нет ни "я" ни "ты"
СТРУКТУРА
шевеление достижение пробуждение зависание
движение
торможение замирание отставание умирание
остановка движения
остановка движения
противодвижение
нет движения от смерти к рождению
всё движение есть остановка движения
структура от до сопротивления
умирание
структура движения
к антидвижению
ОТМИРАНИЕ
конвульсии замедленно чрез годы идут как круги по воде
по лицу по телу по мошонке по коже подошв по нимбу волос
вспучивают опадают сморщиваются сворачиваются набухают
чешуйки клеточки клетки органы нервы вещество камень костей
эластичность гибкость стройность грация сила стремление
угасают тают исчезают мельчают убегают ускользают
умирают
отмирают
медленно слёзы тают
и стекают стекают
на холоде замерзают
под лаком ногтей
застывают
это жизнь...
считают...
называют...
НЕ Я
не я в школьной форме с букетом цветов
ветер кудри мои шевелит топорщит ткань на груди
не я галстук свой глажу пионерский большим утюгом
красную тряпку треугольником лоснящийся верх
не я в окно смотрю на заснеженный сквер
не при мне пишет мелом на синей доске мой учитель
притихли в классе
соученики
за партами в старом крыле где нету столов
в бывшей гимназии дореволюционной
не я не принятый в комсомол
допрошенный
гостем из кгб за длинным столом
не я на сцене высокой в театре и в ресторане
в филармонии подмосковной
вёрткий ловкий ослепительный юноша
молодой человек
рок-музыкант -
с девчонками в зале
от восторга орущими сотнями маленьких "О"
не я
в берлине варшаве париже
за клавишами за столиками за рулём за картой
в вызывающе-модных пиджаках шляпах сапожках
не я
равный с равными
элитарного круга полусвета двух городов
не я с братом - прекрасным юношей
душой коллектива
любящим сыном
верным товарищем
надеждой ваяния живописи бизнеса графики
оформителем декораций местного театра
неисчерпаемым генератором
идей эргономики и дизайна
не я до рубежа на котором смерть
нас разделила
и я один оттуда иду
несу свой гроб за двоих
под ношей согбенный
переломленный пополам
ставший другим
лишившийся жизни -
всей прошлой жизни -
перепиленный Ерусалимом
ещё пополам
четвертованный
ещё живу
дышу
действую
как заводной
будто бы
не кончилось всё
в той палате
в той больнице
страшной родной
как детство
не я
OГOHЬ
его пасти бесчисленны
не считаны его языки
его жадность бесконечна
вечность
космос
пепелище
выгоревшего огня
поддувало
для новых костров
с угольками-звёздами
в которых
тлеет огонь
жизнь ОГНЯ
новая ЖИЗНЬ
другая
не подобная нашей
прародитель всего
создатель
пожирающий
тварей низших -
порожденья свои -
как икру
кривозубая рыба
ОН
ВЕЧЕН
А мы только
дети его
вечно голодного
обряды творящего
образы себя
горящего
НАВСЕГДА
вечность
___________________________
Сентябрь, 1995. Монреаль
3-я редакция (1998-го года)
В этом цикле использованы стихи 1994 - 1995.
________________________________________