Отнюдь не только по весне,
столь восприимчивому, мне,
корёжит нюх тлетворный запах,
весь год подобный перекос:
полно, кого мой чуткий нос
перенести не в силах на дух!
Вот, встречу вдруг мадмуазель,
на вид чиста, как акварель,
благоухает чайной розой,
а через нисколько минут
общенья с нею – сопли льнут,
вдогон, давлюсь зевотой слёзной.
Бывает, тяжко продыхнуть,
втянув ноздрёй заразы муть
от расписных дружков-нарциссов,
у коих, сплошь одни понты,
наросты мнимой правоты,
взамен частично-здравых смыслов.
Окрест – зловредная среда,
где безо всякого стыда
плодятся кучно аллергены,
сводя на нет иммунитет,
черня реальности портрет,
калеча планы, нервы, гены.
Не лезть стараюсь на рожон,
но постоянно раздражён
респираторный тракт несчастный.
Какой объект впотьмах не тронь,
ко мне в нутро вползает вонь,
да душит смрад небезопасный:
то, в уши щедро льют сырьё –
вранья прогорклое старьё,
то, быт гнобит ворьё «родное»;
достал вконец токсичный дед,
его бессвязный буйный бред
иль поведение чудное.
Пусть и страдает организм,
живуч пока мой романтизм,
снабжённый верой в перемены.
Поэтом будучи а-ля,
везде стерев словечко «бля-я-я!»,
слезу смахнув, срифмую я:
«эх, аллергены, аллергены…»