У каждого в детстве были свои опасности, свои тайны и загадочные места, которые посещать запрещалось, поэтому тянуло туда непреодолимо. Побеждая детские страхи, мы взрослели в собственных глазах, но бросить вызов запретам в одиночку не многие решались, зато в компании, пусть даже из двух человек, совершалось огромное количество тех детских подвигов, которые посеребрили не одну пару родительских висков.
С Валеркой нас свела судьба в лице общей няньки. На первых порах мы лихорадочно искали способ ослабить наше подконвойное положение. Усыпить бдительность этой Фрекен Бок удалось не сразу. Сначала мы обнаружили, что ее веки тяжелеют от наших , точнее от моих попыток декламирования. Валерка не питал любви к поэзии, зато у меня к 7 годам уже был неплохой стихотворный арсенал с элементами собственного сочинения. И вот настал момент его необычного применения на практике. Операция по освобождению на стадии подготовки выглядела примерно так: я объявляла, что выучила новый стих, Валерка усаживал бабу Соню в кресло для прослушивания. Монотонно и медленно в моём исполнении звучали сначала свежие шедевры, а потом все, что было в запасе. Спасибо нашему гениальному Алексанру Сергеевичу за длиннющие сказки. Бабуля начинала похрапывать с приоткрытыми глазами. На этом этапе прерываться было нельзя и, если иссякал Пушкин, то в ход шла любая ритмичная тарабарщина. Валерка тоже вносил свой посильный вклад, подвывая в такт и поглаживая няню по руке. Потом аккуратно задергивались шторы и мы на цыпочках ускользали из комнаты. Эти вылазки сначала были короткими и робкими. Мы обследовали сараи, чердак, скакали, как обезьяны по деревьям, залезали в соседский сад, потому что свои ягоды были не такие вкусные.
Нас называли Валеркой в квадрате. Это относилось не только к именам, но и к удивительной способности дополнять и, как бы усиливать друг друга. Мы почти никогда не ругались. Я знала, в каких вещах мой друг разбирается больше и доверяла ему. Наверное он тоже доверял мне. Вспоминается случай - мы собирались играть в войну. Я не хотела быть немцем.
- Хорошо - сказал Валерка - будь русским, но в начале войны немцы побеждали. Они дошли до Москвы. Оружие у них было круче. Они завоевали многие страны. А ты сможешь их победить? Я ведь лучше тебя стреляю. Если ты мне проиграешь, то война будет неправильной. Русские должны обязательно победить. Не согласиться с этим я не могла. Стрелял он действительно лучше. Нашим оружием были самодельные лук и стрелы. Валерка прикручивал изолентой на конец стрел гвозди и мы стреляли в стену сарая, по нарисованной мишени.
Не помню, что послужило причиной, но однажды мы загорелись идеей кладоискательства. В доступной близости было не так уж много мест, где по нашему мнению мог быть зарыт клад. Поковырявшись лопатой в углах огорода, и не обнаружив ничего похожего на сокровища, но уже испытав азарт при откапывании старого башмака и нескольких консервных банок, мы не в силах были отказаться от этой затеи. Близлежащие окрестности уже были довольно неплохо изучены нами. За нашей улицей находилось небольшое поле. А за ним вдоль обрывистого склона растянулось кладбище. С трех сторон поселок огибала небольшая речушка с огромными заливными лугами. Там велась добыча торфа и назывались эти места Копанками. Вся поверхность земли была изрыта небольшими, но глубокими карьерами разнообразной формы. Вдоль них возвышались, похожие на гигантские муравейники, так называемые клетки. Торф нарезался в виде брикетов, которые выкладывались в шахматром порядке для просушки. Можете представить, какой вид открывался на Копанки с высокого обрыва! Это был неземной, сказочный пейзаж. Мне всегда казалось, что в этих коричневых постройках обитают загадочные существа. Детские впечатления и фантазии нескольких поколений породили немало жутких и мистических историй про эти места, а тревога родителей за своих чад подливала масла в огонь. Но однажды, находясь среди маминых уже взрослых учеников, я услышала, что они ведут какие-то раскопки на обрыве. Это теперь мне известно, что в годы оккупации именно под этим яром немцы расстреливали местных жителей и пленных партизан. Старшеклассники вели поисковую работу, а мне было совершенно очевидно, что все клады спрятаны там. Обрыв был высоким и действительно опасным. Младшим детям категорически запрещалось даже приближаться к нему. Более-менее безопасно спуститься вниз можно было только в районе кладбища, поэтому посетить чудесную долину инопланетян у нас пока еще не хватало смелости. Про кладбище постоянно сочинялись страшилки и нам даже издалека жутко было созерцать кресты, обвязанные рушниками. На ветру ткань полоскалась и казалось, что кресты шевелятся. Самой распространенной байкой были многочисленные утверждерия очевидцев, что по ночам над могилами парят загадочные огоньки. Конечно! Это неприкаянные души покойников бродят там в темноте! Иногда с кладбища доносились звуки, похожие на какое-нибудь имя и это считалось плохим знаком для всех тёзок. От таких рассказов даже взрослые содрогались…
Я не знаю, как объяснить то, что мы с Валеркой не просто додумались, что клад именно там надо искать, а решились воплотить эту идею на восьмом году жизни.
Несколько дней никак не удавалось усыпить бабу Соню, а мы сгорали от нетерпения побыстрей отправиться навстречу приключениям. Наконец послышалось долгожданное всхрапывание. Не теряя времени даром, мы нацепили сапоги, взяли в сарае лопаты и через гороховое поле направились в сторону кладбища. По пути я набивала карманы пузатыми стручками. Валерка тащил лопаты и успокаивал меня тем, что днем покойники вряд ли осмелятся покинуть свои могилы. Вблизи погост показался нам не таким страшным, как издали. Аккуратные оградки, столики, лавочки, множество цветов и никаких гробов, никаких черепов и костей. Смело и весело пересекли мы кладбище и приблизились к крутому спуску. С высоты обрыва открывался потрясающий вид на Копанки. От восторга у нас захватило дух и мы даже на какое-то время забыли о цели нашего путешествия. Туда! В этот загадочный мир! Зачем нам какие-то сокровища? Бросив лопаты на дороге, мы чуть ли не кубарем скатились с обрыва и помчались, обгоняя друг друга в неизведанный мир. Казалось, что сейчас нам навстречу выйдут сказочные обитатели домиков-муравейников и пригласят в гости. Но никто не спешил нас встречать. Мы робко приблизились к одной из построек. Она оказалась не маленькой. Торфяные кирпичики были уложены в шахматном порядке по кругу, смыкающемуся кверху и образующему купол. Ни дверей, ни окон. В просветы между брикетами ничего интересного мы тоже не смогли рассмотреть. Но разбуженная фантазия рисовала нам картины трагедии, после которой все жители покинули свою страну. Мы обследовали заброшенный город. В одной из построек был проем, мы забрались во внутрь. Теперь это будет нашим домом – решили и начали дружно его обустраивать. Из разбросанных брикетов построили мебель. Особенно удачными получились диван и кресло. Мы догрызли остатки гороха, но почувствовали, что все-равно остались голодными. Первый раз за все время вспомнили о доме. Догадались, что баба Соня уже проснулась и ищет нас. Придется возвращаться, а то попадет не на шутку. В нашем домике царил полумрак и мы сильно удивились, оказавшись снаружи, что и там сгущаются сумерки. Когда мы добрались до подъема, то уже потемнело настолько, что найти свои лопаты нам не удалось. Небо быстро затягивалось свинцовыми тучами, поднялся ветер. А мы стояли перед кладбищем и понимали, что пройти через него уже не сможем. Страх панически нарастал. Брызнули холодные капли дождя и, не договариваясь, мы помчались назад, подальше от кладбища. В торфяном домике было теплее и суше. Решили, что переночуем в нем, а утром пойдем домой. Но заснуть никак не получалось. Кладбище даже на расстоянии не давало покоя. Через просветы в стене мы всматривались в темноту над обрывом. И вдруг Валерка вцепился в мою руку и не своим голосом прошипел: - Смотри! Мертвецы! Они светятся. Я просто окаменела от ужаса, когда увидела над кладбищем множество огоньков. Они плавно перемещались и подрагивали. Валерка панически зашептал: - они приближаются! Они к нам идут! Я зажмурилась, но ужаснее огоньков оказался жуткий звук, доносящийся оттуда. – Валера-а-а-а! Валера-а-а-а!
Мы отчетливо слышали, как ветер разносит над Копанками наше имя. Потом стали доноситься другие голоса. Прозвучал чей-то радостный возглас: - Это же наши лопаты! Они здесь! И имя Вале-е-ера-а! Зазвучало с новой силой на разные голоса, такие знакомые и родные.