Придёт пора и машинист сорвёт стоп- кран локомотива,
Наточит нож, наденет плащ и по грибы уйдёт в леса,
Ему вдруг крикнут из купе:
"Когда поедем? Эй, чудила!"
Но растворятся в небесах и детский плач, и голоса.
А машинист рукой махнёт и понимай его как хочешь,
Среди берёзок и осин всё повторяется опять,
Тебе легко и хорошо, сидишь вот тут в
тепле, пророчишь,
А за спиной стоят ряды, от мухоморов до опят.
У каждого есть в сердце яд, у каждого есть цель благая,
Вместимость ивовых корзин, подсчёт убогих на Руси,
Откроешь штору на окне, поганка бледная, нагая,
Шепнёт из хаоса и сна:
"Водички, милый, принеси".
Идут по тамбуру ветра, дрожит железный подстаканник,
Там вязь немыслимых гербов, смешных имён и скорбных дат,
Качнётся маленький вагон и в неизбежное вдруг канет,
На мягкость илистого дна, без крика, всплеска и следа.
Кому ботинком по лицу, кому злым лезвием по горлу,
Грибы как люди, их легко на красных- белых поделить.
Всем был обещан Дэвид Линч, но тупо показали порно
И Бог грибной, в который раз, нажал с улыбкой на Delete.
-
Весна