Люблю взлелеянный луною
ночной пейзаж,
где всюду следует за мною
мой юный паж.
Мы вместе бродим по аллеям
и нам двоим
молчать труднее и труднее,
но мы молчим.
Ах, он не любит разговоры,
в которых ложь.
На статуэтку из фарфора
мой паж похож.
Он улыбается так кротко
и ростом мал,
но под плащом его коротким
висит кинжал.
Я знаю, он убьет любого,
кто будет груб
из-за нечаянного слова,
движенья губ.
Недаром часто покоряли
девиц сердца
кудрей каштановых спирали
вокруг лица,
его изящные манеры
и бледность щек
и над губой чуть видный, первый
усов пушок.
Но он так холоден и замкнут
в семнадцать лет,
что всем прекрасным дамам замка
ответит: «Нет».
И вот вчера (о, что за мука,
я словно сплю)
он мне сказал, целуя руку:
«Я Вас люблю».
От острой боли, от испуга
качнулся свод,
и не целованные губы
впились в мой рот.
Зачем тогда я разрыдалась,
зачем, зачем?
В грехе давнишнем не призналась
ему и всем
Он опустился на колени,
потом упал,
в его руке лишь на мгновенье
сверкнул кинжал.
И, обезумев, я смотрела,
как в жутких снах,
алея, кровь его густела
на кружевах
Вот и пришла за все расплата.
О, Бог един!
Я буду жить во власти ада,
ведь он — мой сын.