I
Пальмы и пальцы — шевелятся на солнце —
Спектр преломляется
сквозь пирамиду
времени —
Стебли и спины колеблются
и клонятся —
— Осанна Сыну Давидову!
Гул весенний, аромат утра,
— Осанна!
Глаза цветов мешаются с глазами
Толп —
воздух дрожит и плавится,
Струны света горизонтальны —
По сухим камням Иерусалима —
Ноги по камням Иерусалима —
Осанна
Сыну дома Давидова!
Что будет с этими ногами завтра?
Руки, такие обычные, такие —
Несколько дней — и будут пробиты —
И те же самые люди, впадут в амнезию,
А может,
И мы впадем в нее тоже,
Если будем в том месте и времени —
Сначала, — Спаси!
А после, все вместе, — Распни!
Те же рты.
Глаза моего Господа — синие огни,
Прохладные огни, исцеляющие боль.
Глаза моего Господа — отражает небо —
Отражает всегда,
так было и будет.
Слезы моего Господа — все эти дожди
Поверх искалеченных в веках судеб.
И Он говорил им, и Он говорил Ему,
— Прости им, не знают кто они,
Эти, не отличающие правой руки
от левой...
А может, это о нас, может это — мы...
А может, все это вместе — мы...
Пальмы и пальцы — линии и тени.
Зеленый, весенний — солнца пульс.
Как красиво все у Тебя во Вселенной!
Но как страшен путь —
От животного, полного страха и гнева —
К совершенному человеку.
II
И вот Он входит в Иерусалим.
Иерушалйм, Иерушалайм, шалом!
Тот, Кто вне мира этого,
Вне пространства и времени, входит в центр
Мира, которого уже нет
там, в будущем
Через сколько-то лет.
Его приветствуют люди —
Цветы и листья, глаза и лица,
— Осанна Сыну Давидову!
Так празднично и такой свет
от неба!
Он все еще здесь,
Он еще может все изменить,
Если они все же выберут
Милость, любовь и детскую доброту —
Просто быть Семьей
своего Отца и Матери.
Иерушалайм!
И по первым шагам
Так и есть.
Еще один шаг, и еще...
А теперь...
Вот прошли две тысячи лет,
Кто там едет по небу
На облачном ослике?
Кому машут ветвями в церквах?
Все еще остается надежда,
Что выберут, что восстановят любовь и милость.
Еще один шаг, и еще один шаг, и еще...
III
Все происходит одновременно.
Чтобы сбылись писания.
Чтобы исполнилось время.
Он входит в Ие’рус’алл им.
Раз два три четыре,
Раз два три четыре...
Топот копыт молодого осла…
Свадебный марш Мендельсона,
Золотой осел Апулея, Шекспир,
Бракосочетание осла с заколдованной королевной,
Сон в летнюю ночь.
Очень двусмысленно.
Раз два три четыре
Через все эти времена —
В это время —
Пока Он идет —
Стоят люди с вайями
Вербочками и цветочками.
Под ноги стелют одежды,
Под ноги сыплют цветочки,
В руках держат вайи
— Мы с Ним, Ты видишь!
Господи мой Боже!
Вот я там — среди них —
С вербочками, видите ли вы там, с Неба?
В мой смертный час помяните!
И шаг, шаг, шаг, шаг Его.
Неделя до Пасхи. Четыре дня до
Пленения. Пять дней до избиений, до убиения.
Город, познавший вечность.
Как Он смотрел на них?
Он, Тот, Кто знал, что времени нет.
Кто ведал прошлое, настоящее и будущее.
Кто знал, что Город и вся это ци-ви-ли-
Зация обречены.
Ладно, можно понять, человек смертен,
Хорошо, смертен каждый в свой срок, но
Жизнь народа, дыхание за дыханием
В стенах вечного города – важно.
Но такого Иерусалима в будущем не было.
И вот Он идет по Городу,
Чтобы собрать свой остаток,
Чтобы спасти Своих.
И что чувствует Он?
Не говори, что Он превыше
Чувств, земного, что у Него чувства давно не наши.
Наши.
И Он чувствует все, что и мы.
Все, что и ты.
И вот Он входит в Город
И чувствует, что бесконечно любим
Любящими.
Он видит эти глаза,
Он знает, они пойдут за Ним всюду,
Их любовь беззаветна, чиста.
Для них-то Он и пришел,
Спасти свой остаток,
Свое золото, совершить свою миссию,
Мессия.
Скоро Он будет оболган
Недостойными, не-веда-ющими,
Оклеветан
Недостойными, тьму знающими как свет,
Предан
Недостойными, колеблющимися как пламя свечи
Неустойчиво,
Чужими руками захватан, унижен, чужими
Губами изолган, избранён, Избранный,
Недостойными поруган, оклеветан, судим
Недостойными даже тень Его видеть, унижен.
И, наконец, недостойными убиен —
Поруган, оболган, убит — недостойными
Знать даже букву Имени Его.
И вот Он идет по Городу.
Шаг, и еще шаг, шаг...
И что Он чувствует в Сердце Своем?
Что Писания поистине исполняются.
Две тысячи лет назад
Он идет и смотрит и видит,
И чувствует все, что здесь есть и что будет.
Он идет, чтоб спасти свой остаток
Через века, через страны
Спасти тех,
Кто в сердце — Осанна
Сыну Божиему!—
Поют и кричат
Навзрыд, шепотом, губами,
Всей жизнью, как могут,
Через века и страны.
Чтобы вывести свой остаток,
Свое Золото, Золотые Сердца Любви,
Спасти то, что можно еще спасти — в
Любовь.