И хотя она каждый раз делает это с опаской, Лана знает, что мне нужно время, чтобы побыть одной, перед тем как я уйду. Я вздыхаю, понимая, что должна подготовить себя к жестокому для меня разговору.
Каждую неделю мне приходится сталкиваться с этим.
Каждую неделю я психологически настраиваю себя, что сегодня этот день. День, когда я узнаю последние новости о его состоянии, день, при наступлении которого я каждый раз надеюсь, что что-то изменилось... что он изменился. Не помогает и то, что иногда я убеждаю себя, будто вижу изменения в его поведении или в том, как он разговаривает со мной. Но всё это... просто воспалённая надеждой фантазия. Каждый раз все надежды и мечты рушатся, как карточный домик.
Ничего нового, Тина. Он всё также, без изменений. Возможно, если мы будем продолжать, то... и, конечно же, нужно ещё время.
Время.
Я громко фыркаю, думая, сколько уже времени мы безрезультатно занимаемся этим. И сколько времени я ещё могу дать?
Если быть честной перед самой собой, я готова отдать на это вечность. Знаю, Лана считает меня мученицей, которая живёт лишь призрачной надеждой, ничего не получая взамен и отдавая всё. Глаза горят, слёзы обжигают лицо от таких мыслей.
Но пока я просто не готова всё бросить.
Да, пока точно не готова.
Я позволяю себе быстренько всплакнуть, прежде чем пойти в уборную для персонала и умыться. Смотрю на время и радуюсь, что у меня есть ещё двадцать минут... двадцать минут до того, как я пойду туда. Просматриваю электронную почту, буквально заставляю себя проглотить что-нибудь и заворачиваю с собой булочку... После того, как я запираю кафе, я понимаю, что теперь уж нужно поторопиться, если хочу прийти вовремя.
Когда я вхожу, меня тут же поражает то, как безжизненно всё здесь выглядит. И снова знакомый страх охватывает меня, вопросы начинают роиться в голове, а живот скручивает... до боли.
Может ли он чувствовать себя хорошо здесь?
Правильное ли мы выбрали учреждение?
Да и имеет ли всё это хоть какое-нибудь значение?
Такие вот моменты неуверенности приходят и уходят, но неизменно оставляют свои следы на уже израненном сердце. Прохожу через главную дверь, кивая медсестре в приёмном отделении, после чего практически на автопилоте иду по серому безликому коридору, пока не дохожу до внушительных размеров двухстворчатых дубовых дверей. Обманчивая теплота уже не сбивает с толку, когда я вхожу. Яркие пышные растения украшают угол и прекрасно сочетаются с дорого выглядящей мебелью. Иду к хорошо причёсанной женщине, что сидит за столом.
- Здравствуй, Юлия. Мне назначено на пять...
Не дав мне договорить, Юля встаёт и жестом показывает, чтобы я прошла за ней в другой кабинет. Моё тело гудит... интересно... может, сегодня я получу положительный ответ?! Ну ведь может же это быть? Может?
- О, Тина, пожалуйста, проходите, садитесь.
Доктор Петреску жестом указывает на кожаный диванчик, стоящий перед ним. Я сажусь, с какой-то жадной надеждой смотря на него...
Но не спешит ничего говорить. Такое ощущение, в самом деле, что он тянет время, рассматривая какие-то бумаги. Минуты идут, а он молчит... и я уже начинаю раздражаться.
- Есть ли какие-то изменения? – наконец, не выдерживаю я.
- Ну... даже не знаю, как сказать. - Такое начало вселяет в меня надежду, и я продвигаюсь ещё ближе к краю дивана, ожидая, что он скажет дальше... – Но всё же, скорее нет, чем да. Есть то, в чём он определённо делает успехи, но это скорее мышечная память. Я никак не могу поймать стабильность состояния, оно постоянно меняется. Но всё-таки, как профессионал, скажу вам, что шансы на полное выздоровление равны нулю... Да даже пятидесятипроцентное восстановление... нет никаких гарантий... и признаков. Ну, надо радоваться всё равно... он не болеет, в обычном понимании этого слова, и...
Он продолжает монотонно говорить о вещах, о которых я уже слышала сто раз, и, честно говоря, всё это меня не очень-то волнует... Я встаю, беру свои вещи и, пробормотав извинения доктору Петреску, выхожу... я просто не могу находиться там!
Разве я не видела какую-то особенную искорку в его глазах сегодня? Клянусь, что его поведение было каким-то другим...
Хочется рыдать, но моё тело слишком изнуренно. У меня даже не хватает сил на то, чтобы выдавить хотя бы одну проклятую слезинку! Натыкаюсь на какую-то пустую комнату, захожу туда и провожу там пять минут, приходя в себя. И в сотый раз задумываюсь, насколько меня хватит... Голова раскалывается, поэтому, порывшись в сумке, я с самого её дна извлекаю на свет таблетку парацетамола.
Не хочется глотать «на сухую», поэтому я иду в столовую, чтобы взять стакан воды. Через затемнённые стёкла я могу видеть людей, поглощающих ужин. Большинство пациентов кушают с посетителями, кажется, все они действительно веселятся и наслаждаются обществом друг друга. Делаю шаг ближе и вижу его. Он один. Сердце сжимается, когда вижу его, пытающегося понять всё, он оглядывается по сторонам... но не понимает! Это невыносимо!
Я хочу подбежать к нему и рассказать всё-всё, несмотря на проклятые запреты врачей. Хочу объяснить ему всё и дать ответы на вопросы, которые он отчаянно хочет узнать.
Хочу, но не буду!
Я уже сделала это однажды и знаю, чем всё закончилось. Это ужасно... это был один из немногих разов, когда он буквально набросился на меня. После этого какое-то время я не приходила к нему. И так мы с ним и живём... танцуя этот странный танец памяти уже год... или около того.
Внезапно он, идя куда-то, оборачивается ко мне, я вижу вспышку узнавания в его глазах. Поднимаю руку и медленно машу ему, хотя на самом деле больше всего на свете сейчас хочу броситься в его объятия и почувствовать его тело, прижатое к моему.
Я задерживаю дыхание, пока не вижу, как он неуверенно машет мне в ответ.
Горы мёртвого тепла
И холодного огня,
Бесполезные слова
И потухшие глаза.
Заповедные края
И эдэмские леса,
Голубые небеса -
Здесь останутся после меня.
Мир, рождённый в голове,
Лучик света в темноте,
Снег, кружащий по траве
И дорога вдалеке.
Взгляд на небо из окна
И борьба добра и зла,
Нерушимая стена -
Здесь останутся после меня.
Тихий шёпот в тишине
И огарок на свече,
Лист бумаги на столе
И плакатик на стене.
Бесконечная война,
Негасимая звезда,
Ночи долгие без сна -
Здесь останутся после меня.
Незабытые друзья,
Память вечная в сердцах,
И седая голова
Не уймётся никогда.
И под сердцем пустота,
Пыльный ветер по глазам,
Только пепел и зола -
Здесь останутся после меня.