Мои бревенчатые дали,
в которых я родиться смог,
мне ничего не нагадали,
накрыл их расстояний смог.
Мои родные умирали,
не передали ту тоску,
те первородные печали,
ту заповедную доску-
мемориальную скорее
и, в памяти вбивая гвоздь,
наверно вряд ли постареет
души рябиновая гроздь...
Что поменяв на винограды
и абрикосные края,
мы югу вдохновенно рады,
вторая родина моя.