Афганистан… Он там хлебнул не мало,
И снится, обходя запрет, опять,
Как долго разносили эхо скалы,
Когда приказ был пленных расстрелять…
Металась, словно птица, по ущелью
Его осиротевшая душа,
И пуля грудь пронзила без сомненья,
Но сердце почему-то обошла.
Потом Чечня… Застреленный водитель
И полный кузов юных салажат…
Они спаслись, а он был их спаситель,
Успевший передёрнуть автомат.
С удой сидеть у берега затона
Ему теперь, уже на склоне лет,
Но снова тьма раскинула знамёна
В попытке уничтожить Божий свет.
Его бы не коснулись сети эти,
Его тайгу сокрыли сотни вёрст,
И почему он должен быть в ответе?
Да только не встаёт такой вопрос.
И он идёт, семью оставив дома, -
По вехам, а порой и наугад! -
Из мира, где до боли всё знакомо,
На Запад - в окровавленный закат.
Зачем?! Не те его давно уж годы,
Другим торить дороженьки черёд,
Взвалив на плечи тяготы-невзгоды…
Он мог бы не идти... Но он идёт!
Идёт, как в сорок первом… Как с французом…
Невзрачный, словно странник-пилигрим.
С каким он неподъёмным сдюжил грузом,
Какими он обетами томим?!..
А, может быть, на Поле Куликовом
Был тоже он?!.. Смеётесь вы в ответ.
А может, на Побоище Ледовом?..
Сокрылся с глаз… Остался только свет…
Померкнет… Воссияет где-то снова!..
Тот час же, иль спустя десятки лет…
Низвергнет тьму, презрев её оковы!..
А с виду - ничего святого нет!
С него иконы маслом не напишут,
Златистый нимб над ним не разместят.
Пробитой грудью он с надрывом дышит -
Один из многочисленных солдат.
Один - Единый! И один из многих,
Спасающих отечество своё.
И кружат над его путём-дорогой -
Как исстари! - ветра и вороньё.