Неожиданная встреча
Не каждый может похвастать дружбой с настоящим вороном. А вот мне повезло! Наша дружба началась много лет назад. Однажды, гуляя по берегу Зеи, я подобрал раненого птенца. Всю зиму выхаживал его. Птенец оказался умным и любознательным. Он наклонял голову и внимательно слушал, когда я обращался к нему. Было ощущение, что он всё-всё понимает! А в один прекрасный день ворон заговорил!
— Пр-р-ривет! — отчётливо произнёс он и, как мне показалось, подмигнул одним глазом.
Вскоре его лексикон пополнился новыми словами и выражениями. В этом нет ничего удивительного. Давно известно, что эта умная птица хорошо умеет подражать крикам животных и человеческой речи. Удивительно другое: вскоре ворон научился так хорошо говорить, что мы часами беседовали, коротая долгие зимние вечера.
Наступила весна. К этому времени ворон подрос и окреп. Пришла пора прощаться. Расставаться было жаль, мы очень привязались друг к другу. Но я понимал, что в квартире свободолюбивой птице не место, ей нужен простор. Прощались мы на берегу реки.
— Ну, удачи тебе! — сказал я.
— Пр-р-рощай! — ответил он.
—;Может, когда-нибудь свидимся... — голос мой предательски дрогнул.
—;Встр-р-ретимся! — выкрикнул ворон. — Непр-р-ременно встр-р-ретимся! — он вспорхнул и, сделав надо мной прощальный круг, улетел прочь.
Прошло тридцать лет. Прогуливаясь по берегу реки, я вдруг увидел сидящего на огромном валуне ворона. Я не сразу узнал в нём своего знакомого.
— Пр-р-ривет! — наклонив голову набок, выкрикнул он.
Нужно ли говорить, как я обрадовался этой встрече! Сидя рядышком на большом валуне, слушая плеск волн, мы долго молчали, словно и не было позади долгих лет разлуки. Конечно, очень хотелось расспросить старого ворона, где он побывал, что повидал...
— Кр-р-расиво здесь, — наконец, нарушил молчание ворон.
— Да, красиво, — согласился я, глядя на перламутровую гладь красавицы Зеи.
— Хочешь, расскажу тебе тунгусскую сказку? — неожиданно спросил ворон.
— Тунгусскую сказку? — удивился я.
— В общем-то, это не совсем сказка, — пояснил ворон. — Я сам стал свидетелем этой истории. Произошла она на берегах одной удивительно красивой реки с чудесным названием — Мая...
— Мая? — переспросил я и вдруг вспомнил, что когда-то читал об этой реке! Она берёт начало далеко- далеко на севере, на южном склоне Станового хребта. Несмотря на ласковое имя, которое на языке эвенков означает — «корзинка из бересты», у реки Мая весьма не ласковый нрав. Замечательный писатель и исследователь Григорий Федосеев писал о ней так:
«...Глубокой щелью она прорезала горы. Высокие гольцы склонили над ней свои вершины. Каким-то чудом над ущельем удерживаются каменные громады скал...
...Тесно Мае в крутых берегах. В бешеной злобе силится она раздвинуть выступы скал, разметать стремительным потоком каменистые перекаты, срезать кривуны...
...Впереди, куда стремительно несётся река, сомкнулись береговые отроги. Долина выклинилась, и Мая, с гулом врываясь в скальные ворота, прикрытые сторожевым туманом, уходит в глубину земли...»
Затаив дыхание, я слушал рассказ об удивительной сказочной истории, произошедшей на берегах таёжной реки. Впрочем, сказочная эта история или нет — решать вам. А я расскажу её именно в том виде, как мне поведал её чёрный ворон, ставший свидетелем тех событий. Скажете, что этого не может быть? Напрасно! Кстати, эвенки почитают воронов, считая, что они передают богам земные вести. А так как вороны умеют разговаривать, то эвенки считают их душами людей в птичьем обличье. У эвенков много удивительных поверий. Например, они уверены, что медведь — это их предок, который в давние времена женился на женщине, а рождённые ими дети стали первыми на земле эвенками. Они считают, что все живые существа — животные, птицы, и даже растения — понимают человеческую речь. Кстати, дети эвенков, конечно же, не все, а те, которые родились и выросли в природных условиях, понимали язык животных. Правда, к большому сожалению, этот дар по мере взросления терялся. А как было бы здорово, если бы этот дар оставался навсегда!
Но пора вернуться к нашей истории.
Радостная форель
В одной из спокойных заводей реки Мая поселилось семейство радужных форелей.
«Стоп! — воскликнет кто-то из дотошных читателей. — В этой реке водятся: ленок, хариус, таймень и множество других рыб. Но радужной форели там никогда не было!»
Честно говоря, никто толком не знает, когда и как форель там появилась. Возможно, заплыла из Охотского моря, а может быть, кто-то из людей выпустил в реку мальков форели, надеясь, что они приживутся в водах таёжной реки. Как бы там ни было, но факт остаётся фактом. Спросите у любой речной рыбы, да хоть и у самого короля здешних вод — тайменя, и все подтвердят, что в одной из речных заводей завелась радужная форель. Эта заводь находится недалеко от места, где в середине реки возвышается округлая, обточенная водой скала-останец, которую из-за её формы местные охотники эвенки называют Совиной головой.
Почему радужная форель поселилась именно здесь? Возможно, эта заводь показалась очень удобной, чтобы отметать икру и дать потомство. Так и случилось: в один прекрасный день из множества икринок стали рождаться мальки форели, а по мере роста у них на боках появились полосы красно-оранжевого цвета, напоминающие радугу. Именно поэтому форель называют радужной.
Все форели были так похожи друг на друга, что не различишь. Но одна маленькая рыбка оказалась особенной — она отличалась от своих собратьев не только более яркими полосками на боках, но и весёлым беззаботным нравом. Пока остальные рыбки, сбившись в стаи, прятались от хищников в расщелинах прибрежных скал, эта форель бесстрашно плескалась на мелководье, там, где течение было сильным, а вода, налетая на выступающие из воды камни, вспенивалась и бурлила. Юной форели безумно нравилось кружиться в водоворотах, выпрыгивать из воды и снова нырять в стремительный поток. Выпрыгивая, она с любопытством смотрела по сторонам, пытаясь разглядеть такой удивительный и прекрасный окружающий мир. Однажды там, где бурный поток разбивался о камни, вздымая тысячи брызг, над водой засветилась радуга.
— Смотрите! Смотрите! — кричала форель, выпрыгивая из воды, чтобы снова и снова окунуться в разноцветную изогнутую полоску света. — Я подружилась с радугой! — При этом она весело и звонко смеялась.
— Ну только посмотрите на неё! — причитала мама форель, глядя на шалости дочки.
Самец папа неодобрительно качал головой.
— Вот ведь егоза! — ворчал он. — Придётся дать ей имя — Непоседа!
— Да, она у нас непоседа. Но разве это подходящее имя для радужной форели? — возражала форель мама. — Посмотри, какая она весёлая! Мне кажется, ей подойдёт другое имя — Радостная форель!
Так и решили.
Однажды чуть не случилась беда. Радостная форель так увлеклась игрой, что не заметила, как бурное течение подхватило и, перекатив её через лежащий валун, окунуло на глубину. В этой подводной яме обитал огромный сом, который подкарауливал неосторожных рыбок. Увидев форель, сом раскрыл свою широченную пасть, чтобы проглотить добычу. Но тут произошло то, что заставило сома замереть в изумлении — форель, вместо того, чтобы испугаться, вдруг рассмеялась!
— Ой! Не могу! — хохотала она, глядя на сома. — Вот это усищи!
Сом растерянно закрыл пасть и скосил крохотные глазки, пытаясь разглядеть свои длинные усы.
— Усы как усы! — недоумённо проворчал он. — Что в них смешного?
— Простите, пожалуйста! — пытаясь подавить смех, ответила Радостная форель. — Я вовсе не хотела вас обидеть!
— Но тогда почему ты смеёшься?
— Лично вам эти усы очень даже идут! Просто я представила своего папу-форель с такими же огромными усами! — снова прыснула от смеха Радостная форель. И, продолжая смеяться, добавила: — Интересно, если бы у папы были такие усы, согласилась бы моя мама стать его женой?!
Сом удивлённо посмотрел на маленькую хохотунью, а потом, представив красавца самца радужной форели со своими усами, растянул рот в широченной улыбке.
— Да уж! Ничего не скажешь! — усмехнулся он. — Развеселила ты старика! Поплыву, расскажу об этом моему приятелю — большому тайменю. Пусть и он повеселится, — сказал сом. — А тебя отпускаю, плыви себе... Да смотри, больше не попадайся.
Вот так весёлый нрав помог рыбке избежать большой беды. Всё-таки не зря её прозвали Радостной форелью!
Аяна
— Аяна! Аяна, ты где? — Оглядываясь по сторонам, Юлтэк обошла вокруг чума. Дочки нигде не было видно.
Женщина остановилась около небольшой берёзки и стала разглядывать разноцветные, развевающиеся на ветру ленточки, привязанные к веткам дерева. Юлтэк помнила каждую из них. Вот эта, синяя, уже совсем выцвела и обветшала — её самую первую привязал к верхушке берёзки её муж Солдани в тот день, когда они после долгих странствий по тайге решили разбить здесь стойбище.
— Тут хорошее место, — сказал Солдани, привязывая ленточку. — Попросим доброго духа Сэвеки, чтобы оберегал нас. Пусть он скажет, чтобы хозяин тайги амака-медведь не сердился на семью охотника — зверя в лесу много, хватит на всех.
Место и в самом деле было хорошим. Неподалёку в тайге через горное ущелье проходила тропа, по которой мигрировали лоси и косули. А в таёжной реке в изобилии водилась рыба. Рядом с развесистым ясенем, на сухом высоком месте поставили чум, соорудив его конусом из жердей и накрыв прокопчёнными берестяными покрывалами — они надёжно защищают жилище от дождей. С приближением холодов чум накрывают оленьими шкурами, чтобы внутри сохранялось тепло. Поблизости, у ручья, соорудили из жердей загон для полдюжины оленей — незаменимых помощников кочевых охотников.
Юлтэк перевела взгляд на зелёную ленточку и улыбнулась. Её она привязала в память о том дне, когда старший сын, которому едва исполнилось семь лет, сам подстрелил из лука зайца.
«Не зря дедушка Чарчикан дал ему имя Гарпанча, которое означает — солнечный луч, стремительный, как стрела, — с одобрением подумала Юлтэк. — С тех пор миновало три зимы, и сын стал совсем взрослым. А сегодня он отправился на охоту вместе с отцом. Привяжу ещё одну ленточку, попрошу духов леса, чтобы охота была удачной! — прошептала она. Говорить надо было шёпотом, ведь какая-нибудь птица могла подслушать и полететь в тайгу, чтобы предупредить зверей, что охотники вышли на промысел. А тогда жди неудачи!
Посмотрев на тёмно-бордовую ленту, Юлтэк на- хмурилась. Привязав эту ленточку, женщина просила верховное божество Буга, чтобы скорей поправился её муж. Солдани, раненый на охоте острыми клыками дикого кабана, еле добрался тогда домой. Он две недели лежал в горячке, а Юлтэк выхаживала его, отпаивая отварами из лечебных трав.
«А вот эту, ярко-красную ленточку, мы вместе с Солдани привязали совсем недавно, — снова улыбнулась Юлтэк. — Это просьба, чтобы ребёнок, которого я ношу под сердцем, родился крепким и здоровым».
Тут на ветку берёзки села синица или, как их называют эвенки, — оми, что означает — душа.
«Добрый знак», — подумала женщина. Существовало поверье, что души ещё не рождённых детей живут в этих маленьких птицах. Внезапно Юлтэк увидела, что на верхушке лиственницы сидит чёрный ворон и внимательно следит за происходящим вокруг. Женщина забеспокоилась, как бы он не поймал маленькую синичку, в которой заключена душа её ребёнка.
— Ворон, не трогай, пожалуйста, оми! А я тебя угощу оленьим мясом, — пообещала она и, поддерживая обеими руками живот, направилась в чум.
Над обмазанным глиной очагом, находившимся в центре чума, на прочной жерди висел котёл, в котором варилась оленина. Юлтэк выловила из котла кусок мяса и отрезала от него два ломтя: один, как и обещала — ворону, а второй бросила прямо на горящие угли — он предназначался для духа огня, его полагалось задобрить, чтобы огонь в очаге не угасал.
На мужской половине чума, на узорчатым ковре- кумалане, сшитом из оленьих и лисьих шкур, сидел, дымя трубкой, дедушка Чарчикан. Он был уже стар, чтобы ходить вместе с сыном и внуком на охоту, но, как и полагается старшему рода, обладал мудростью и многими полезными навыками. Только что он закончил вырезать из кости оленя очередную фигурку и любовался ею, держа на шершавой ладони.
— Юлтэк, а где Аяна? — спросил он.
— Не знаю, — ответила та, накладывая еду в чашку, вырезанную из берёзового нароста — капы. — Бегает где-то с утра, наверное, белок в лесу гоняет.
Чарчикан улыбнулся беззубым ртом.
— Да, внучка моя никогда не сидит на месте, — кивнул он, принимая из рук невестки миску с дымящимся кушаньем. — Ей надо было родиться мальчиком.
— Ну, один мальчик уже есть, — отвечала Юлтэк, имея в виду старшего сына Гарпанчу. И, погладив ладонью живот, добавила: — Совсем скоро и второй сын на свет появится. А мне всё-таки и помощница по хозяйству нужна. Куда же Аяна запропастилась?
Аяна вприпрыжку бежала по лесной тропинке и напевала песенку, слова которой придумывала на ходу:
«Дедушка мой Чарчикан —
сильный, добрый, справедливый!
А мой папа Солдани — он охотник самый лучший!
Старший брат мой Гарпанча —
быстрый, словно солнца луч!
Мамочка моя Юлтэк — самая красивая! —
Скоро мне родит она маленького братика —
Назовём его Алтани — за веснушки на лице!»
Представив себе малыша с золотыми веснушками, девочка весело рассмеялась.
«Ну вот, про всех спела, а про себя забыла! — Аяна перестала бежать вприпрыжку и перешла на шаг. — Что же мне спеть про себя?»
На языке эвенков имя Аяна означает — добрая, хорошая.
«Хорошо, если бы об этом спела мама, — подумала девочка. — Но самой себя хвалить нехорошо, ведь если кто-нибудь услышит, то вскоре все в тайге будут говорить, что Аяна — хвастунишка! А подслушать, о чём я пою, может кто угодно! Например, вон тот чёрный ворон, который парит в небе над головой!»
Так и не спев ничего про себя, Аяна подошла к обрыву, где открылся вид на таёжную реку.
— Красавица Мая, здравствуй! — прокричала она.
Звук её приветственного крика отразился эхом от отвесных, будто испещрённых шрамами скал на другом берегу, и вскоре потонул, растворившись в несмолкаемом шуме быстрой реки.
«Интересно, кто придумал назвать реку Мая? Ведь она совсем не похожа на берестяную корзинку!» — подумала девочка. Спустившись к берегу реки, Аяна направилась по шуршащей под ногами гальке прямиком к большим валунам, макушки которых выглядывали из воды. Там они с братом Гарпанчой накануне установили вершу — плетёную из ивовых прутьев ловушку для рыбы.
— Я завтра с отцом иду в тайгу на охоту, — сказал тогда Гарпанча. — Так что тебе придётся самой проверить ловушку. Думаю, что должна попасться хорошая рыба!
— Даже большой таймень? — спросила Аяна.
— Нет, вряд ли, — покачал головой брат. — Тайменя надо бить острогой или из лука. А наша ловушка для менее крупной рыбы. Но, надеюсь, её будет много — место мы выбрали очень хорошее.
Найдя наброшенную петлёй на прибрежный камень верёвку, Аяна потянула за конец, уходящий в воду, чтобы вытащить вершу на берег.
— Ого, какая тяжёлая! — воскликнула девочка.
Чтобы ноги не скользили по гальке, она упёрлась одной ногой в лежащий камень и, отдуваясь, стала тянуть верёвку. Ловушка ещё не успела показаться из воды, но по всплескам стало ясно, что рыба в ней есть! Через минуту- другую, вытащив вершу на берег, Аяна уселась рядом на корточки и, отвязав плетёную крышку с узкой горловиной, через которую в ловушку заплыла рыба, вытряхнула содержимое на берег. А улов оказался неплохой — два десятка хариусов и ещё одна совсем незнакомая красивая рыбка. Девочка с любопытством взяла её в руки, чтобы рассмотреть лучше. На серебристых боках рыбы были две яркие красно-оранжевые полосы.
— И кто же ты такая? — спросила Аяна. Вдруг она увидела, что рыбка улыбнулась! Может, показалось?
— Привет! Я — Радостная форель! — неожиданно сказала рыбка. Голос её был тоненький и напоминал журчание ручья. — А тебя как зовут?
— Аяна... — ответила удивлённая девочка. Она знала, что животные, рыбы и птицы понимают человеческую речь, но ей ещё ни разу не приходилось разговаривать с ними.
— Аяна? Очень красивое имя! А что оно означает?
— Аяна — значит добрая, хорошая, — сказав это, девочка смутилась. Вдруг эта рыбка подумает, что она хвастает!
— Добрая и хорошая? Вот здорово! — воскликнула Радостная форель и залилась серебристым смехом.
— Почему ты смеёшься? — спросила девочка.
— Просто я рада знакомству! Ты такая красавица! И мы с тобой очень похожи!
Услышав, что она красавица, девочка покраснела от удовольствия.
— И чем же мы похожи? — удивлённо спросила она.
— Ну как же! У тебя тоже на боках красивые разноцветные полоски, как и у меня!
Аяна посмотрела на свой кафтанчик из оленьей шкуры — он и впрямь был украшен орнаментом, который из бисера и красного подшейного волоса лося вышила её мама.
— В самом деле — похожи! — девочка засмеялась.
«Надо отнести рыбу домой», — подумала она и представила, как мама с дедушкой Чарчиканом удивятся и обрадуются, увидев говорящую рыбу.
— Аяна, а давай с тобой поиграем! — предложила Радостная форель.
— Поиграем? — снова удивилась девочка. — А как?
— Будем вместе плескаться в реке и плавать наперегонки! Знаешь, это очень весело!
— Плавать? — Аяна испуганно посмотрела на бурную речку. — Но мне в воду нельзя, ведь я не умею плавать.
— Ой, как жаль! — опечалилась форель и вздохнула. — А вот я, наоборот, без воды чувствую себя совершенно беспомощной. Посмотри на хариусов — им, наверное, совсем плохо!
Аяна посмотрела на стайку рыб, лежащих на прибрежной гальке. Они и в самом деле, с трудом раздувая жабры, еле шевелили хвостами. Девочке стало жаль их. Как же быть? Ведь она так хотела выполнить наказ брата Гарпанчи и принести рыбу домой, чтобы порадовать маму и дедушку Чарчикана.
«Меня зовут Аяна, — прошептала она. — Это значит: добрая и хорошая».
— Аяна, где ты пропадала? — спросила мама. — Мы с дедушкой Чарчиканом уже начали беспокоиться!
— Я ходила на речку, проверить ловушку для рыбы, которую мы вчера поставили с Гарпанчой.
— И что? Поймалась рыба?
— Да! Мой брат Гарпанча — молодец! Он выбрал место для ловушки очень удачно — в ней оказалось много рыбы! Там было вот столько хариусов, — девочка два раза показала растопыренные пальцы обеих рук, что означало два десятка. — И ещё одна Радостная форель!
— Радостная форель? — удивилась Юлтэк. — Что это за рыба? Никогда не слыхала о такой.
— Она очень красивая! Знаешь, у неё на боках две красные полоски, прямо как вышивка на моём кафтане!
— Вот как! Наверное, это вкусная рыба. И где же она?
Аяна вздохнула и развела руками.
— Мама, знаешь, Радостная форель оказалась такой красивой и весёлой, что я пожалела и решила отпустить её, а вместе с ней и остальных рыб...
Юлтэк всплеснула руками. «Отругать дочку или не надо?» — никак не могла решить она.
Дедушка Чарчикан, сидя на своём ковре-кумалане, слышал разговор Юлтэк с дочерью.
— Аяна, подойди ко мне, — подозвал он внучку. — Ты сказала, что среди пойманных рыб была Радостная форель?
— Да, она сказала, что так её зовут, — подтвердила девочка.
— Скажи, она похожа на эту рыбку? — Чарчикан протянул ладонь, на которой лежала вырезанная из кости оленя изящная рыбка.
— Очень похожа! — обрадовано воскликнула Аяна. — Только у той были красные полоски на боках.
— Ну что ж, дарю её тебе. А полоски мы с тобой завтра нарисуем, — с улыбкой сказал Чарчикан. — Пусть она напоминает тебе рыбку, которую ты отпустила.
— Ой! Спасибо! — Аяна бросилась к дедушке в объятия.
Чарчикан погладил внучку по голове и, обернувшись к невестке, сказал:
— Юлтэк, знаешь, я очень рад. У моей внучки золотое сердце.
Радостная форель целой и невредимой возвратилась домой в свою заводь.
— Ах, доченька! — воскликнула мама форель. — Как хорошо, что ты вернулась! Нам сказали, что ты поплыла поиграть с хариусами и угодила в рыбацкую ловушку!
— Да, — подтвердил папа форель. — Мы уж не думали, что когда-нибудь увидим тебя снова.
— Всё так и было! — смеясь, ответила Радостная форель. — Мы играли с хариусами в прятки. Они решили укрыться от меня в какой-то плетёной корзинке, но я нашла их там!
— Это рыбацкая ловушка! — воскликнул папа форель — Но как же ты смогла из неё спастись?
— Мы там долго сидели, не зная, как выбраться, но вскоре корзинку вытащила на берег одна девочка.
— Девочка? — переспросила мама форель. — Наверное, это дочь охотника, который поселился неподалёку в тайге. Но тебе всё же удалось ускользнуть от неё?
— Нет, что вы! Девочка держала меня в руках, мы даже успели познакомиться и подружиться! Её зовут Аяна, это означает — добрая и хорошая.
— Добрая и хорошая? — недоверчиво переспросил папа форель.
— Ну, да! — подтвердила Радостная форель. — Мы немножко поболтали, даже посмеялись. Потом я попросила Аяну отпустить меня, а заодно и хариусов.
— И?..
— И добрая девочка отпустила нас!
—;Удивительное дело! — сказал папа форель. — Никогда не слышал ничего подобного!
Юлтэк не находила места от беспокойства. Ещё вчера её муж Солдани с сыном Гарпанчой должны были вернуться с охоты. Но прошёл день, за ним клонился к закату второй, а охотники всё не возвращались.
«Только не случилось бы беды!» — Юлтэк старалась отогнать плохие мысли, но тревога в сердце росла с каждым часом.
Дедушка Чарчикан хоть и старался казаться внешне спокойным, было ясно, что тоже переживает — сидя на ковре-кумалане, он непрерывно дымил трубкой, изредка вздыхая и покачивая седой головой.
— Мама, а папа с Гарпанчой скоро вернутся? — в который раз задала вопрос Аяна. Ей не терпелось поскорее увидеться с братом и рассказать про Радостную форель.
— Да, доченька, они скоро вернутся, — уклончиво отвечала Юлтэк, не желая, чтобы её беспокойство передалось и дочери.
И всё же Аяна не могла не заметить, как тревожится её мама, как молчит, часто вздыхая, дедушка Чарчикан.
«Вдруг с папой и братом что-то случилось?» — подумала она, и слёзы навернулись на глаза девочки.
Выйдя из чума, Аяна достала из кармана вырезанную из кости фигурку рыбки. Ярко-красные полоски на её боках, которые они нарисовали с дедушкой Чарчиканом, радужно переливались в лучах заходящего солнца. Рыбка была очень похожа на Радостную форель.
— Рыбка, прошу тебя, сделай так, чтобы папа и брат поскорее вернулись! — попросила Аяна. Не успела она произнести свою просьбу, как вдруг увидела отца — он вышел из тайги и устало брёл к стойбищу.
— Папа! Папа! — радостно закричала девочка.
Услышав радостный возглас дочери, Юлтэк выбежала из чума навстречу мужу.
— А где же Гарпанча? — спросила она, когда тот подошёл ближе.
— Так его здесь нет? — голос Солдани дрогнул. — Я надеялся, что он уже вернулся...
После слов мужа женщина пошатнулась.
— Солдани, что это значит? — дрожащим голосом спросила она. — Где наш сын?
Из рассказа Аятмара стало ясно, что Гарпанча потерялся в тайге.
— Мы шли по следу молодой косули, — рассказывал, сдерживая мужские слёзы, охотник, — но никак не могли её настичь — она, словно чувствуя опасность, всё время убегала, прежде чем мы подберёмся к ней. И тогда Гарпанча предложил, что он обойдёт вокруг, чтобы спугнуть косулю и направить на меня, где я подстерегу её в засаде. Прошло много времени, но я так и не дождался ни косули, ни Гарпанчи, — продолжал рассказ Солдани. — Два дня я искал его, исходил всё вокруг, звал, пока не сорвал голос. Я так надеялся, что Гарпанча всё же смог выйти на тропу, по которой мы шли, и вернулся домой...
— Мой сынок! — причитала, рыдая, Юлтэк. — Остался один-одинёшенек в тайге! А вдруг он наткнётся на амаку-медведя?
— Это я виноват! — сокрушался Солдани. — С первыми лучами солнца пойду в тайгу и не вернусь, пока не найду сына...
Дедушка Чарчикан не говорил ничего, только вздыхал и качал головой. Аяна плакала, свернувшись калачиком на ковре-кумалане.
— Рыбка, рыбка, — шептала она, держа в руках костяную фигурку. — Почему ты не помогла вернуть моего брата?..
Надо ли говорить, что слух о чудесном спасении рыб разнёсся по всей округе! Все речные обитатели только и говорили об этом.
— Слышали новость? — спрашивали одни.
— Конечно! — отвечали другие.
— Как хорошо, что всем рыбам удалось спастись!
— Да, да! А всё благодаря Радостной форели!
Радостная форель просто купалась в лучах славы и была весёлой, как никогда! Но однажды она почувствовала беспокойство. Это произошло в тот самый миг, когда девочка Аяна попросила помощи у костяной рыбки, чтобы нашёлся её брат. Видимо, у этой рыбки была какая-то незримая связь с так похожей на неё Радостной форелью. С чем связано внезапно появившееся беспокойство, было не ясно. Но какое-то чувство подсказывало: у девочки стряслась беда.
— Что же могло случиться? — размышляла форель. — А главное: как я могу ей помочь?
Не найдя ответов на эти вопросы, она решилась на отчаянный шаг — поплыла к скале с названием Совиная голова. За скалой, в глубокой яме, обитал король здешних вод — большой таймень.
— Здравствуйте, — робко сказала форель.
Таймень удивлённо уставился на рыбку, дерзнувшую нарушить его покой.
— Ты кто такая? Не боишься, что я проглочу тебя? — спросил он.
— Нет, не боюсь! — отважно ответила та. — А зовут меня — Радостная форель.
— Радостная форель? Ах, да! Мой приятель большой сом рассказал, как ты однажды рассмешила его, — вспомнил таймень. — Но сейчас выглядишь ты как-то не очень радостной. Так что привело тебя ко мне?
— Уважаемый таймень, — Радостная форель попробовала улыбнуться, — вы ведь властелин здешних вод, и можете всё-всё на свете! Я хотела попросить помочь одной девочке.
— Какой ещё девочке? — удивился таймень.
— Это дочь охотника, который живет в тайге неподалёку от берега.
— Дочь охотника? Сын которого ставит ловушки для рыб в моих владениях! Почему я должен помогать ей?
— Но эта девочка добрая и хорошая! — возразила Радостная форель. — Она отпустила нас с хариусами на волю, когда мы угодили в рыбацкую ловушку.
— Вот как! Да, да, слышал я об этой истории. Так что же случилось у этой доброй девочки?
— Не знаю, — честно призналась форель. — Но чувствую, что ей очень нужна помощь!
— Даже не знаю... И рад бы помочь, но что тут можно поделать? Мне подвластен речной простор, а на берегу я бессилен.
— Пожалуйста! Придумайте что-нибудь! — взмолилась форель. — Вы ведь такой мудрый!
Таймень надолго задумался.
— Берестяная корзинка! — наконец сказал он. — Попроси помощи у неё.
— Берестяная корзинка? — недоумённо переспросила Радостная форель. — Что это?
— Это наша река — Мая. Берестяная корзинка — её второе имя, — пояснил таймень. — Только Мае подвластно всё, что происходит на берегах реки и впадающих в неё ручьев. Плыви вверх против течения, туда, где со склонов скал в реку обрушивается водопадом один из таёжных ручьёв. Там, в туманном облаке, рождённом брызгами водопада, живёт душа реки Мая...
Берестяная корзинка
Желая обойти преследуемую косулю стороной, чтобы погнать её к месту, где притаился в засаде отец, Гарпанча сделал большой крюк и неожиданно оказался перед болотистой марью.
— Вот ведь! — расстроился мальчик. — Надо скорее обойти марь стороной, ведь и косуля и папа не будут ждать вечно, пока я тут расхаживаю!
Но, отправившись в обход, он вышел к ещё более топкому болоту. Пытаясь обойти и это препятствие, он уходил всё дальше и дальше, пока в один момент не осознал, что не знает, куда идти.
— Вот растяпа! — воскликнул мальчуган. — Как же меня угораздило заплутать!
Сначала это не сильно его напугало, ведь тайга — родной дом для любого опытного охотника. И хоть такого опыта у Гарпанчи было маловато, он больше переживал, что подвёл отца.
— Папа там ждёт, а я, вместо того, чтобы выгнать к засаде косулю, взял и заблудился! Что и говорить, растяпа!
Решив вернуться назад, Гарпанча попробовал срезать путь, но забрёл в такие заросли, что непонятно было, как из них выбраться и куда идти дальше. Ясно одно: надо во что бы то ни стало найти дорогу туда, где он расстался с отцом. Но выходило совсем наоборот — мальчик уходил всё дальше и дальше вглубь тайги.
К исходу дня он без сил повалился под развесистой елью. Хотелось есть, но свою охотничью сумку, в которой был свёрток с вяленой олениной, он оставил с отцом. Хорошо хоть, что на поясе была небольшая фляга-бурдюк с водой. Летний день выдался жарким, и вода, как ни старался мальчик её экономить, быстро закончилась. Выпив последний глоток, он улёгся на покрытую лишайником землю и, подложив кулак под голову, крепко заснул.
Проснувшись задолго до рассвета от утренней прохлады, Гарпанча первое время не мог понять, где он. Вспомнив о своих злоключениях, загрустил.
«Как, наверное, волнуется папа, — подумал мальчик. — Хорошо, что мама ничего не знает. Ей волноваться никак нельзя, ведь она носит под сердцем маленького ребёнка. Сестрёнка Аяна мечтает, чтобы будущего малыша назвали Алтани. И с чего она взяла, что малыш родится с золотыми веснушками?»
Дождавшись рассвета, Гарпанча отправился в путь, надеясь выйти на знакомую тропинку. Однако и новый день блужданий по тайге прошёл безрезультатно. К вечеру он совершенно выбился из сил. Беспокойство по поводу того, что не получается найти дорогу назад, становилось всё сильнее. Оно усилилось, когда мальчик заметил, что в небе над головой кружит чёрный ворон.
«Вестник несчастья, — подумал мальчик. — Наверное, ждёт, когда я упаду без сил, чтобы выклевать мне глаза...»
Силы действительно были на исходе. За целый день удалось поесть только недозрелых ягод лимонника, что ненадолго прибавило бодрости. Но горьковато-кислых ягод много не съешь, и чувство голода становилось всё сильнее. Хорошо хоть, что к исходу дня в одном распадке посчастливилось обнаружить ручей с родниковой водой. Утолив жажду, Гарпанча набрал воды во фляжку-бурдюк.
«Заночую у ручья, — решил мальчик. — Тут хотя бы есть вода».
Наломав еловых веток, он устроил из них постель и уже вскоре заснул тревожным сном.
Ворон, паривший в небе, спустился ниже и, сев на верхушку дерева неподалёку от ручья, застыл в ожидании...
Радостная форель, преодолевая течение, плыла по реке. Первое время это было довольно легко, ведь всё вокруг было так знакомо! Но чем дальше она продвигалась вверх, тем труднее было плыть. Бурное течение словно не хотело, чтобы форель смогла добраться туда, где обитает душа реки Мая. Яростный поток, бурля и вскипая на каменных перекатах, раз за разом отбрасывал маленькую рыбку назад. Ей приходилось снова и снова, преодолевая течение, метр за метром продвигаться вперёд.
— Неужели я не смогу доплыть до цели и попросить помощи для Аяны! — выбившись из сил, в отчаянье вскрикнула Радостная форель.
Оставалось проплыть совсем немного — вдалеке уже слышался шум водопада, о котором говорил большой таймень, и даже виднелось над водой туманное облако водяных брызг. Но предстояло преодолеть ещё одно, самое трудное препятствие — высоко выпрыгнув из воды, перелететь над каменным перекатом и, нырнув в воду, удержаться, не дав бурному потоку отбросить рыбку назад.
К счастью, Радостная форель обнаружила, что в одном месте, где поток, ниспадающий с переката, сталкиваясь с каменистым дном, образовывает завихрение, и вода подбрасывается высоко вверх. Собрав последние силы, форель выбрала подходящий момент и прыгнула прямо в вихревой поток. Тот подбросил рыбку ввысь, и она, оттолкнувшись от воды хвостом, благополучно перелетела через каменный перекат. Окунувшись в воду, форель рванулась вперёд и вскоре достигла места, где течение было хоть и сильным, но не таким бурным, как на перекате. Недалеко от грохочущего водопада форель вынырнула на поверхность. Увидев туманное облако водяных брызг, подплыла ближе.
— Мая! Мая! — закричала она, обращаясь к душе реки, живущей в этом облаке.
Вдруг облако стало изменять очертания, и в нём проявилась фигура красавицы женщины, держащей в руках что-то, напоминающее корзинку из бересты...
— Здравствуй, Радостная форель! — Голос, исходящий из облака, был удивительно чистым, напоминавшим журчанье ручья. Он звучал так высоко и звонко, что его не мог заглушить даже шум водопада.
— Ой! А откуда вы меня знаете? — удивилась Радостная форель.
— Я знаю обо всём, что творится на моей реке и в её окрестностях, — с улыбкой ответила красавица из туманного облака. — И мне известно, что привело тебя ко мне!
— Как! Вы и это знаете? — снова удивилась рыбка. — Но согласитесь ли вы помочь доброй маленькой девочке? — с надеждой спросила она.
— Конечно! Ты покорила моё сердце своей отвагой и верностью дружбе, поэтому с радостью исполню твою просьбу. К тому же девочка, за которую ты просишь, совершила добрый поступок. А добро непременно возвращается! Я помогу, даже если в помощи нуждается не она сама, а её брат.
— Как замечательно! — обрадовалась форель.
—;Возвращайся домой, — повелела Мая. — А за остальное не беспокойся.
Через минуту из-за облака выпорхнула маленькая синичка-оми и полетела в сторону тайги...
Гарпанчу разбудило щебетанье какой-то птички. Открыв глаза, он увидел прямо над собой сидящую на ветке синицу.
— Оми, это ты меня разбудила? — приподнявшись на локтях, спросил мальчик.
Синица что-то прощебетала, но, к сожалению, Гарпанча уже успел повзрослеть, а в этом возрасте дети утрачивают дар понимать язык животных. Синица вспорхнула с ветки и перелетела к ручью. Гарпанча проводил птичку взглядом и ахнул от удивления — птица села рядом со стоявшей на берегу ручья берестяной корзинкой, полной ягод спелой голубики!
— Вот чудеса! — воскликнул мальчик. — Откуда взялась эта корзинка? Не по ручью же она приплыла!
Синица, вспорхнув, перелетела на ветку куста. Гарпанча подошёл к корзинке и, зачерпнув пригоршню ягод, отправил их в рот. Сочная нежная голубика оказалась удивительно вкусной и таяла во рту.
— Спасибо тебе, оми, что показала корзинку, — поблагодарил мальчик. — Эти ягоды мне очень пригодятся, чтобы поддержать силы. Вот ещё бы знать, в каком направлении надо идти, чтобы найти дорогу домой, — вздохнув, добавил он.
Синица защебетала и перелетела чуть дальше, сев на ветку склонившейся над ручьём осины. Заметив, что мальчик наблюдает за ней, птица снова вспорхнула и, облетев вокруг мальчика, вернулась на ту же ветку.
— Оми, ты хочешь сказать, что надо идти в этом направлении следом за тобой? — высказал предположение Гарпанча.
Синица перелетела ещё дальше, сев на камень у ручья.
— Я понял! Надо идти вниз по течению вдоль этого ручья! — догадался мальчик.
Синица радостно защебетала и, словно подтверждая предположение мальчика, перелетела ещё дальше.
— Что ж, раз так, я готов идти за тобой. Веди меня, оми! — Гарпанча взял в руку берестяную корзинку и зашагал вдоль ручья.
Мальчик даже не догадывался, что этот ручей, весело бегущий по таёжному распадку, приведёт его прямиком к родному стойбищу.
Чёрный ворон, наблюдавший за происходящим с верхушки лиственницы, вспорхнул и, сделав круг над тайгой, полетел в направлении реки.
С первыми лучами солнца Солдани собирался отправиться в тайгу на поиски сына. Но произошло событие, которое заставило охотника задержаться — у его жены начались роды. Это должно было произойти на неделю-другую позже, но, видимо, ранние роды случились у Юлтэк из-за сильных переживаний, что её сын Гарпанча заблудился и скитается где-то по тайге. Как бы там ни было, Солдани пришлось остаться и хлопотать около жены.
По поручению дедушки Чарчикана Аяна сбегала к ручью. Она наклонилась, чтобы зачерпнуть в котелок воды, и нечаянно уронила в ручей костяную рыбку.
— А! Захотела поплавать? — засмеялась девочка, доставая её со дна. — Ну хорошо!
Держа рыбку на ладони в воде, Аяна представила, что это настоящая Радостная форель.
— Знаешь, — сказала она, — очень скоро у меня появится ещё один братик!
Из-за солнечных бликов, играющих на поверхности воды, девочке показалось, что рыбка улыбнулась.
— Вижу, что ты тоже рада! — продолжила воображаемую беседу Аяна и, вздохнув, добавила: — Только плохо, что где-то пропал мой брат Гарпанча...
— Аяна... — вдруг послышался тихий голос. Девочка удивлённо посмотрела на рыбку. Неужели это костяная рыбка заговорила?
— Аяна!.. — повторилось вновь чуточку громче. И вдруг стало ясно, что это голос вовсе не рыбки, и доносится он откуда-то издалека.
Девочка обернулась и вскрикнула от радости — она увидела, что со стороны тайги по берегу ручья идёт её брат! А перед ним порхает синичка-оми.
— Гарпанча! — закричала она и, смеясь от радости, бросилась ему навстречу.
— Сестричка! — заключая в объятия Аяну, воскликнул Гарпанча. — Я так рад, что наконец-то вернулся!
— Я тоже так рада!
— Аяна, скажи, а где папа?— взволнованно спросил мальчик. — Наверное, он всё ещё в тайге, ищет меня!
— Нет, папа вернулся вчера вечером, он надеялся, что ты нашёл дорогу домой. Узнав, что тебя ещё нет, очень расстроился. Папа рассказал, как ты потерялся, а он искал тебя. Мы так волновались! Пойдём скорее! Вот все обрадуются, что ты нашёлся! Папа утром собирался идти в тайгу, искать тебя. Но ему пришлось остаться — у мамы начались роды, и скоро у нас с тобой появится братик! — тараторила без умолку Аяна, спеша поведать Гарпанче последние новости.
— Братик? Вот здорово! Знаешь, а меня из тайги вывела синичка-оми! Может быть, в ней заключена душа нашего братика? Значит, мы появились здесь вовремя!
— Наверное, так и есть, — согласилась девочка.
— Кстати, у меня для тебя есть подарок, — сказал Гарпанча.
Аяна только теперь обратила внимание, что в руке брат держит полную голубики корзинку из бересты.
— Ой, спасибо! А у меня для тебя тоже есть подарок! — Девочка протянула ладонь — на ней лежала костяная рыбка. — Это Радостная форель! Сейчас расскажу про неё!
Захватив по пути котелок с водой, брат с сестрой взялись за руки и зашагали к чуму. Уже подходя к жилищу, они услышали, что внутри раздался детский крик.
— Алтани родился! — догадалась девочка и радостно засмеялась.
Высоко в небе парил чёрный ворон. Сделав над стойбищем прощальный круг, он пролетел над верхушками деревьев и вскоре скрылся из виду...
Закончив рассказ, ворон замолчал. Некоторое время молчал и я, мысленно представляя себе таёжных жителей — красавицу Юлтэк, старика Чарчикана, охотника Солдани, его сына Гарпанчу, девочку Аяну и, конечно же, Радостную форель, живущую в водах удивительно красивой реки с названием Мая. А ещё подумалось о том, что добрые поступки непременно возвращаются добром...
— Послушай, ты ведь наверняка знаешь и другие истории? — нарушив молчание, с надеждой спросил я.
Ворон кивнул.
— А о чём они? Расскажешь?
— Всему своё время, — ответил ворон. В его глазах мелькнула загадочная улыбка.
Художник-оформитель Владимир Зеленев (С. Петербург)