Расходятся круги бесплодных дней,
В заброшенном порту он встретил тишь,
Поют лениво птицы и только лишь о ней,
И память хлюпает по берегам, босая лишь.
Там с берегов под тяжестью морфина,
Под перелив гитар и мандолин блаженный,
Из водной толщи выходил дельфин.
Он ничего не производит, он просто дышит,
Глотает жадно он комочки синевы,
Пропащей вечности, ее он больше не услышит.
Выходит, оглушенный он из мраморной воды,
под нею есть течения тугие и ходы,
В песок горячий, холодный камень или снег,
Закончить плаванье свое, закончить этот бег.
Злобный дельфин уморился от льдин,
Пьет запах жгучий сути обнаженной,
Пираты сбросили за борт нечаянно морфин,
Сгорает спичкой некий индивид, сожженный.
Беда, беда о Господи, беда! Ах сколько же вреда?
Беда, беда, беда сгубила организм не вода,
В душе неясность, в душе гуляют холода!
Выходит, оглушенный он из мраморной воды,
под нею есть течения тугие и ходы,
под нею тайны мирозданья хлещут,
глубины не раскроют все секреты до весны,
ведь со здоровьем у дельфина не лады,
у рыбы от досады слезы плещут.
Расходятся круги бесплодных дней,
Вселенная смеялась лишь над ней,
Ведь жертв других на острове не
Наблюдалось.