И что мне эта неопределенность,
коль я лишен недавно пуповины,
коль я недавно стал как та лишенка –
без Родины, работы и без имени.
Мне люди очень странные сказали,
что где-то кто-то очень усомнился,
что я творить уже не в состоянии,
что я могу в деталях ошибиться.
Угроза я для нищих телом, духом,
для немощных, глухих и для слепых,
ибо остался с ощущеньем нюха,
но разве не угроза я, не псих?
Но это не конец, еще приспичит,
когда ко мне в квартиру постучат,
когда по мертвым запылают свечи,
живые в страхе жутком завопят.
1992