Я долго умереть мечтал,
Твой взгляд был ежедневной пыткой.
Меня к себе ты привязал,
Но искупить простой молитвой
Не смог бы я свою вину.
За что судьба меня казнила?
В ночи смотрел я на луну
И вспоминал родное имя…
Кларисса, страстью я пылал,
Мечтал любимым быть тобою,
Но обманулся и не стал.
И убивал тебя с любовью
Теперь мне враг, кто ближе всех,
Кто для меня был всех роднее.
Кто был побит за каждый грех,
Который я творил, смелея.
Когда же вырос, отпустить
Тебя не смог, бароном сделал.
Ты мог меня всегда простить,
От наказания не бегал.
Я помню плакал над тобой,
Твоя спина когда страдала...
Бросался в драку, няньки в вой
Когда и мне перепадало.
И снова должен я смотреть
На скорбь твою, сжимая зубы.
Мне не сбежать теперь отсюда
В твою семью привёл я смерть…
Желею ли? Конечно, да...
Но мне в раскаяньи нет смысла.
Пусть умер я бы за тебя,
Тебе теперь обязан жизнью.
И я хотел бы, чтоб твоя
Одна рука меня сразила.
Прошу, прости. Прости меня
Так как она меня просила.
И с каждым днём всё тяжелей,
Всё горше грех и осознанье
Как будто тьмы моей созданье
Нависло над судьбой твоей…
Мне стало страшно за тебя,
Ты стал безумным, взгляд холодный,
Весёлый, странный на меня
Бросал ты, словно ты свободным
Меня вдруг сделать захотел.
Простил? Убийство? Нет, не стоит!
Я не достоин, мой удел
Служить тебе. Иль это совесть?
Монах тот странное сказал…
Ко мне он подошёл под вечер.
– Свободен будешь скоро, я
Тебя освобожу. До встречи.
И на плечо мне руку вдруг
Он положил, как будто брату.
– Доверься мне. Тебе я друг,
С твоим отцом знаком когда-то
Я был. И должником его
Своим давно… всегда считал я.
Ты долг отдашь, таков закон.
Его понять я попытался,
Но это было тяжело.
Отец долги свои оставил,
Как и наследство, но закон,
Меня лишил любого права.
Но, может, это долг иной?
Долг жизни или смерти, может?
Лишь стала светлой под луной
Дорога, я увидел: стражу,
Лоренцо, в кандалах и зол...
В свой дом с затравленным он взором,
В глазах с немым совсем укором,
Он словно сам слуга, вошёл.
Обнять его хотелось мне,
Спросить, так что же с ним случилось?
Но стража злобно покосилась
И я остался в стороне.
– Был уличён он в колдовстве! –
Епископ из кареты вышел. –
По правде, вы берите выше!
Барон наш служит сатане!
– Нет! Всё не так! – вскричал я, только,
Никто не слушал, я к нему.
Кричал: О нет! Зачем? Постойте!
И словно видел всё в дыму.
Меня схватили руки сзади,
А стража преградила путь.
- Пойдём, ты не поможешь, ради
Него. Не стоит. Не вернуть…
Я вырвался. Удар я помню.
Так стража встретила меня.
Мой друг смотрел в глаза мне с болью.
Не избежать ему огня…