Мне довелось понять, совсем не морщась,
Не подвывая, не жужжа жуком -
Я буду для возвышенных сообществ
Всегда и всюду глупым чужаком.
Звенело утро, сонно выгибаясь,
И день, лелея шкурный интерес,
Мне протянул, прескверно улыбаясь,
Бокал рассвета с весточкой небес.
Я прочитал, что грубым стал для рохли,
Но удостоен скромной похвалы,
В кирпич души закладывая крохи,
Но не шлифуя стулья и столы.
Что о душе, иными не любимой,
Но не набившей славою мошну,
Гасящей лесть словами и дубиной
И новым флагом подняв тишину?
Когда душа тоскует и дрейфует,
А счётчиком мотается пеня,
То я моё усиленно блефует,
Беря на понт упёртого меня.
Я видел со сварных и прочных вышек,
Рукой почти касаясь голубей,
Наполненных величием пустышек
И лица утомлённых площадей.
Не полюбив кино подхалимажа,
Во мне сверкнул волчара из степи,
Что не возьмёт с капкана антуража
Подачку на протянутой цепи.
И всей душой, без пластики и гримов,
Не думающей дохнуть и сгорать,
Продолжу на никчемных подхалимов
С презрением и жалостью взирать.