Подсолнух у старой больницы
средь мошек и колющих каст,
обкраденный жадною птицей,
цветного потомства не даст.
Семян нет в его ореоле,
и святость померкла давно.
Стоит в полусмертном наклоне
средь мусора, глядя в окно.
Печально его отраженье,
как отсвет луны на стекле.
Один он и в изнеможеньи,
с корнями в иссохшей земле.
Один, в запылённой крапиве,
в родах засорителей, тлях,
в бурьянной, воняющей ниве,
как Ян Гус на жарких дровах...