- Привет, рептилия! – Залётный, пролетая за домом, увидел на подоконнике второго этажа черепаху в аквариуме с песком.
- Меня зовут не Рептилия, а Тортилла! – степенно ответила та.
- Как всё прозаично! Люди, наверно, считают, что вместе с Тортиллой получат и золотой ключик впридачу? Чик-чирик! Рассказывай как дела, с кем живёшь?
- Соответственно этикету, вначале нужно представиться, «молодой человек».
- О, сударыня, моё имя Чири`к или попросту Чир.
- Очень приятно, Чир! Мы живём с хозяйкой. Она актриса. Очень талантливая! В театре она уже не служит, закулисные игры больно ранили мою хозяюшку. Плюс возраст конечно! Она продала прежнюю квартиру и уединилась ото всех в этом доме. Здесь тихо, душевно… и одиноко.
Во время их беседы из глубины квартиры доносилась приятная классическая музыка.
- А как ты попала к артистке?
- Меня она обнаружила в траве, когда бывшие люди оставили одну на улице. Принесла к себе. Теперь мы вдвоём. Ухаживает за мной. В данное время ей трудно спускаться по ступенькам, чтобы нарвать мне немного зелени. Но женщина действительно заботливая!
Отлетев от окна, Залётный издал «боевой» клич:
- Черепахе нужна еда, дабы пребывать в здравии и тем самым скрашивать хозяйке одиночество.
С тех пор на отливе окна квартиры номер семь до самой зимы лежала свежая зелень.
Вечер. Ко второму подъезду бредёт выпивший молодой мужчина. Из пакета торчат батон и бутылка пива. Стараясь контролировать свою поступь, он заходит в подъезд:
- Это тоже твой жилец? – чирикает Залётный Дому.
- Да, тоже мой. Хороший парень, вот только жизнь его как следует «помяла».
Заступился за человека на остановке. Отморозки приставали к старику. Хулиган упал, ударился головой о бордюр, погиб. Сказали, что мой жилец превысил самооборону. Родители оказались «крутыми», несмотря на показания свидетелей, хлопцу дали восемь лет. Отсидел от звонка до звонка. Живёт теперь в однокомнатной квартире матери. Подрабатывает в небольшой автомастерской. Друзей нет. Только мышь иногда выбегает к нему из норки. Подкармливает её. Хоть с кем-то словом перекинуться, - горько пошутил Дом.
- Как я понял, старина, в каждой избушке свои колотушки!
- И не говори, - жильцов, словно своих деток Дом любил и переживал за них.