НА СМЕРТЬ А.Р.
Я - ребёнок башенного крана.
И почти умершего трамвая.
На меня сошли с телеэкрана
Первая, Вторая Мировая.
А.Р.
Да. Были люди в наше время,
величиной своей с караты.
Моё уходит поколенье:
мы были прокляты и святы.
Мы были полностью без башни.
Гашиш курили мы на Бронной.
От нас шарахались все баньши,
что твой Барон от Первой Конной.
Какие были наркоманки.
Какие садо-мазохистки.
В каких катались мы тачанках.
Какие видели убийства.
В метро мы прыгали на рельсы.
Слетали в полную Нирвану.
Какие танцевали вальсы.
Что твой Глуховский окаянный.
Ты там в раю себе летаешь.
Ты там снеговика лепи.
Жаль, ты не видишь и не знаешь,
что нам, похоже, наступает
финал из Generation Пи.
Не знаю я, как покер ляжет.
Я, Лёша, за тебя молюсь.
Не видишь ты, как девки пляшут.
А нам реально наступает
совсем KGBT и +
Ставь на меня. Тринадцать чёрное.
Говно-стихи, суди их строго.
Вокруг одни волки` позорные.
А я? Я - первый (после Бога).
Здесь морг. Война Миров. Усталость.
Маринка родила детей.
А от меня уже осталась
заставка теленовостей.
Подписываюсь: крайне тщетно
орально драхму ждёт Харон.
Мы все того. По мне заметно?
Ты был не сука. Но пижон.
Здесь на телеге наши пьянки.
В Москве Собчак и кокаин.
В Калуге жизнь совсем подлянка.
Сплошные грязные гулянки.
Я здесь, как чмо. Совсем один.
Всё, что нам было крайне свято
засунули под хвост кролю`.
Ты улетел себе на небо.
А я? Я в Англию свалю.
Я хладнокровен и спокоен.
Когда бы. Разрази их Бог.
Я уплыву, что твой Фандорин.
В Аристономию. В их Йорк.
Я ускочу, как мама-Кенга
в кармашек спрятав крошек-ру.
А всё, что было, и что стало,
я безвозвратно здесь сотру.
Александр Мызников (с)