Опять в ушах звенит одно лишь слово.
так громко, ясно, так сурово.
звук-как ни в одном концертном зале,
так не звучат орган и глас в хорале.
И куда ни бросишь взгляд пустой,
его рисует разум, давший сбой.
краской мрачной, как картины Гойи,
или же полотна Мунка в фазу паранойи.
Оно касаться может кожи,
вцепилось в шею мне до слез и дрожи.
С силой равной прессу Брама,
но не видно ни царапин и ни шрама.
Бездарность- вот то слово, что меня терзает вечность.
Как жить, коль не смогу постичь я безупречность?
И если вскроет череп мне врачей команда,
не найти там даже тени дара и таланта.