Слишком плавно все шло. Слишком тихо для этого мира.
Вызывал раздраженье почти что вселенский покой.
И угрюмые бесы о том доложили мессиру,
чтобы тьмы повелитель заставил железной рукой
миллиарды «подобий» начать свой поход за мечтами,
убивая за те же мечты, но в чужих головах,
и, просторы земные в дыму уставляя крестами,
наконец-то познать в старых книгах предсказанный крах.
Он в ответ рассмеялся:
- Да что вы елозите, черти?!
Этот камень столкнут и без нас, ибо в душах людей
беспросветная зависть сильнее безропотной смерти,
и от этого души похожи на темный кондей.
Вам не нужно бессмысленно тратить и время, и силы
на пустячную спичку, когда полыхают костры
в ожадневших сердцах, возжелавших дворцов на могилах
как сакральных итогов банальной по сути игры
в непременность обряда и шанс на вручение нимба
за поклоны поглубже да быстрых молитв говорок.
Мне достаточно ветра, чтоб неба коснуться, а им бы -
мавзолеев повыше да гимнов из тысячи строк.
Так к чему мне спускаться в миры, что полны мертвецами,
по случайности дикой еще не упавшими вниз?!
Коли дети за страсть к насыщению платят отцами,
то владетелю тьмы лишь приятен таковский каприз.
Так что, бросьте тревоги. Пускай эти сумерки длятся.
В замутненной воде искушения важно одно:
вечный мир на поверхности - это шедевр декораций,
а под ней, как всегда, ненавистной реальности дно.
Сатана замолчал, а вокруг потрясенные бесы
завизжали «ура!» гениальному плану царя
и, уже не имея к покою земных интереса,
разлетелись по свету, явленному, кажется, зря.
А пречерный властитель вдруг снял тризвериную маску
и, пригладив рукою в перчатке свою седину,
вывел белым пером на сгустившемся воздухе «Сказки»
и шепнул про себя:
- Я, пожалуй, по-новой начну…