В гроу-руме вентилятор,
старый мощный агрегат,
там над нами,
сам не свой
как захлопал вдруг дверями,
загудел своей трубой,
словно римский триумфатор,
всех зовущий на парад,
и топочет бегемотом,
будто пьяный в знак протеста.
Шепчет мне Равшана: «Ой!
Страшно! Кто там?»
«Гений места.
А по-русски домовой».
«Это джинн! Уйду! Он злится!» -
словно бы в немом кино
заметалась, как синица,
залетевшая в окно,
между стен
и входов между,
между мебели, схватив
с вешалки свою одежду
«Он блажен,
хоть и ретив,
ты с ним можешь подружиться.»
«Как?!» – с пальто в руках стоит
несравненная тупица.
«Ты ведь знаешь алфавит!»
«Вот листок, садись - заданье!
Ты напишешь заклинанье,
заговор его души,
мы листок -
да за косяк!
Шесть волшебных строк...
Итак,
ясно всё пиши:
«Я люблю Вас, хоть и строги
Вы со мной,
упаду под Ваши ноги
пеленой
с Ваших глаз, с Ваших глаз -
я для Вас!»
«Подпиши внизу, сердечко
нарисуй,
к двери подойди, где печка,
отыщи письму местечко,
в щелку суй!»
Сразу встала, сразу к двери,
к косяку!
Что же, каждому по вере!
Я к щитку
руку протянул с улыбкой
у Равшаны за спиной,
щелкнул гроу-румной пипкой:
«Он не злой -
ты его заворожила, ангел мой!»