Отзыв читателя о стихотворении В. Щепеткова "Смотрю в сырую бездну..."
Оригинал:
Смотрю в сырую бездну,
Но не печалюсь, нет,
Что в чёрный год исчезну.
Покину белый свет.
Всему свой срок отмерен.
Про вечность позабудь!)
Ты был призванью верен.
И одолел свой путь.
В отпущенные сроки
Шлифовки мастерства
Сложились честно в строки
Все главные слова.
Как время не увечь нас
До царствия теней, –
А перед нами – вечность! –
Хоть нас и нету в ней...
Разбор:
"Смотрю в сырую бездну,
Но не печалюсь, нет".
Куда смотрит автор? Что он подразумевает под бездной? Почему бездна – сырая? Почему процесс смотрения в сырую бездну может печалить? Первая половина первого четверостишия не даёт читателю ни намёка на то, о чём он сейчас читает. Автор говорит: смотрю в бездну, но не печалюсь... Я, как читатель, спрашиваю: ну и что? что тут такого печального? Только позже становится ясно, что, поскольку в первой строфе в целом речь идёт о смерти ("исчезну, покину белый свет"), то, стало быть, "сырая бездна" – это метафора могилы, с аллюзией на предстоящую неизведанную реальность, вечность, которая за гробом (у автора – бездна). Совмещённый образ могилы-бездны в целом ясный, но не новый ни по содержанию, ни по языку. Даже в дилетантском стихотворении П.И. Чайковского "Ландыши"* мы встречаем выражение "зияющая пасть могилы", что является практически точным эмоционально-смысловым соответствием метафоре В. Щепеткова "сырая бездна", только язык у Щепеткова более обыден. Забегая немного вперёд, уместно отметить, что Щепетков любит оперировать философскими категориями и понятиями космических размеров: бездна, вечность, пространство, время, предопределённость и т.п., очевидно для придания своему повествованию эффекта грандиозности, монументальности.
Комментарий: метафора "сырая бездна" употреблена преждевременно, без подготовки, когда читатель ещё не ухватил нить авторских рассуждений, потому она не украшает произведение, как звёздочка – макушку ели, а ухудшает понимание и восприятие стихов в целом.
"Но не печалюсь, нет,
Что в чёрный год исчезну.
Покину белый свет."
Автор говорит, что перспектива смерти его не печалит, но здесь же называет год возможного ухода чёрным. "Чёрный" – есть олицетворение крайнего несчастья и крайней же печали. Автор как будто говорит: я не печалюсь, что в самый печальный год меня не станет. Создаётся образ плачущего человека, который говорит, что ему не грустно. Данное несоответствие может вызвать у читателя улыбку, поскольку создаёт несколько комический эффект и говорит о наивности автора.
С точки зрения лексики, выражения "чёрный год" (день, минута) и "белый свет" очень избитые, хотя контрастное сопоставление "белого света" и "чёрного года" довольно эффектно, но опять же – очень не ново, как не нов и сам художественный приём (сопоставление контрастов).
Всему свой срок отмерен.
(Про вечность позабудь!)
Ты был призванью верен.
И одолел свой путь.
"Всему свой срок отмерен." Мысль тривиальная, избитая до невозможности. Употреблена в начале второй строфы как резюме первой.
"(Про вечность позабудь!)" Что имеет в виду автор в своём призыве позабыть про вечность? Что вечности не существует? Нет, потому что в первой строфе он говорит про вечность, называя её "бездной", а в четвёртой прямо сообщает: "А перед нами – вечность!". Значит, выражением "про вечность позабудь", автор доводит до сведения читателя факт, что лишь только у вечности нет сроков: "Всему свой срок отмерен. Про вечность позабудь!". Смысловая избыточность, даже – ненужность. Сообщать читателю о том, что вечность не ограничена сроками, это всё равно, что сказать, например, что бесконечность не имеет конца или что необъятное невозможно объять. Очень познавательно! :) Комментарий: Автор объясняет то, что объяснений не требует, причём в философском стихотворении.
В отпущенные сроки
Шлифовки мастерства
Сложились честно в строки
Все главные слова.
"В отпущенные сроки". В предыдущей строфе слово "срок" уже употреблялось, причём в наибанальнейшем тезисе (всему свой срок отмерен). И вот - опять оно же. Употребление одного и того же слова в двух соседних четверостишиях, в которых читателю сообщаются банальные и ненужные вещи, ещё больше усугубляет ощущение однообразия и рождает скуку.
"В отпущенные сроки шлифовки мастерства". Громоздкая конструкция из трех существительных подряд, соподчинённых одинаковым (в данном случае - родительным) управлением: сроки - чего? – шлифовки – чего? – мастерства. Подобная трёхэтажность утяжеляет речевую конструкцию и лишает стихи поэтичности: это не проза. Хорошо, что однородных частей речи всего три подряд. Некоторые умудряются в стихосложении употребить, например, четыре и более существительных подряд или же разбавленных предлогом, частицей или прилагательным. Например, В. Валевский, в стихотворении "На смерть Олега Даля":
Знаю, не забудет ревностный ЦЕНИТЕЛЬ
ЛИРИКИ КИНО ушедших ПОКОЛЕНИЙ,
Как покинул гордо русскую обитель,
Обделенный славой, неизвестный гений!
"Сложились честно в строки все главные слова". "Сложились" - возвратная форма глагола. Минус небольшой, но в данном, философском по характеру, стихотворении как бы лишает автора волевого начала: строки сами сложились.
Как время не увечь нас
До царствия теней, –
А перед нами – вечность! –
Хоть нас и нету в ней...
"Как время не увечь нас до царствия теней". "Как ни увечь" - усилительная конструкция, а не отрицание. Пишется с частицей "ни". Неверное употребление частиц. Синтаксическая (непонимание взаимосвязи слов и назначения всей фразы целиком) или орфографическая (неправильное написание) ошибка.
"До царствия теней". "Царствие" - устаревшая форма слова "царство". Употребляется в библейском тексте, Священном предании Церкви, молитвах и обиходном церковном языке. Стилистически не соответствует стихотворению.
Метафора "царство теней" в значении "загробный мир" - прямое, далеко не новое и не оригинальное заимствование из античной (греко-римской) мифологии и философии, можно встретить в литературе и, в частности, в поэзии, например в "Фаусте" в переводе Холодковского:
"Ах, две души живут в больной груди моей,
Друг другу чуждые, – и жаждут разделенья!
Из них одной мила земля –
И здесь ей любо, в этом мире,
Другой – небесные поля,
Где тени предков, там, в эфире."
"А перед нами – вечность! –
Хоть нас и нету в ней..."
"Нету". Разговорное просторечие (форма слова). Употреблено в жизненно-философском стихотворении, в авторской речи. Лексическая ошибка (отступление от литературной нормы).
Смотрим на последнюю строфу целиком. Смысл её, по-видимому, в следующем. Как бы время нас ни увечило (калечило, мертвило), доводя до момента ухода в "ту" реальность (у автора – в "царствие теней"), но горевать не о чем, поскольку "перед нами – вечность". Всё бы ничего, да последняя строчечка "Хоть нас и нету в ней..." вмешалась. Итого, смысл последней строфы целиком: не будем расстраиваться оттого, что нам предстоит умирать, ведь перед нами вечность ... в которой нас нет. Абсурд?
Комментарий: автор, в выражении "Хоть нас и нету в ней", то есть - нет в вечности, подразумевает, что мы вот сейчас ещё, в данную минуту, не умерли, то есть - не перешли в эту самую вечность. Но какой смысл заострять внимание на том, что мы пока живы, если мы неизбежно умрём (перейдём в вечность)? С точки зрения диалектики, то, что неизбежно - уже является фактом, которым можно и нужно оперировать в настоящем, хотя оно (это неизбежное) и не наступило ещё. Стих философский и должен соответствовать диалектическому методу доказательства, но он ему противоречит.
С какой стороны ни подходи, видно, что автор умудрился сделать путаные и даже абсурдные выводы из известных и банальных тезисов: те из них, которые ясны – тривиальны и затёрты; которые автор считает своими новыми умозаключениями – запутаны, тогда как философия хороша, если она проясняет вопрос, а не оставляет читающего в недоумении.
Вывод по стихотворению в целом:
1. Отсутствие содержательной новизны. Стихотворение представляет собой цепочку банальных умозаключений, известных и решённых до автора (после смерти - бездна вечности, всему свой срок, что дано – надо реализовать и проч). Вывод в конце – диалектический абсурд: мы в вечность попадём неизбежно, но в ней нас нет.
2. Отсутствие новизны языка и образа. Можно ли считать выражение "сырая бездна" в значение "могила" и "дверь в бездну вечности" интересной и яркой новинкой? Не думаю. Остальная лексика заезженная.
3. Ошибки и противоречия (см. текст отзыва)
Посмотрим ещё на стихи со вниманием к лицам.
Первая строфа написана от первого лица: (я) смотрю в сырую бездну, но не печалюсь, и т.д.
Во второй строфе – автор обращается к себе с помощью второго лица: (ты) про вечность позабудь. Ты был верен призванию и одолел свой путь.
В третьей строфе – третье лицо: (они) слова, сложились в строки и т.п.
В четвёртой – второе и третье лицо.
В каждой строфе – новое лицо. Я бы назвал это лицевыми судорогами. :) Прошу прощения за каламбур. Комментарий: метание от лица к лицу не добавляет размеренности размыслительным стихам. Не знаю, является ли это недостатком в строгом смысле, но в глаза бросается.
Посмотрим теперь на вторую и третью строфы:
Всему свой срок отмерен.
(Про вечность позабудь!)
Ты был призванью верен.
И одолел свой путь.
В отпущенные сроки
Шлифовки мастерства
Сложились честно в строки
Все главные слова.
В этих двух строфах автор хвалит себя: говорит о свей верности литературному призванию, о том, что его писательский путь преодолён, пройден (то есть задача успешно выполнена). Далее он, весьма нескромно, говорит о высоком качестве своего словесного продукта (шлифовка мастерства) и результате всей творческой деятельности (строки честные, слова главные). Причём без иронии над собой, а вполне серьёзно.
Комментарий:
Две строфы из четырёх – похвала себе. Что даёт автору право уделять столько времени самовосхвалению? Три с лишним тысячи образчиков "философской" воды?
Смысл всего стихотворения одним предложением:
Меня не печалит смерть, поскольку я уже реализовал своё поэтическое призвание, а предо мной всё равно открывается перспектива бесконечного бытия, в котором меня нет.
Общее впечатление: несмотря на оптимистический посыл, стихотворение по настроение депрессивное (бездна сырая, год чёрный и проч.); автор зациклен на себе (половина текста – гимн самому себе, всё остальное – обыгрывание темы собственного ухода с жалостливым эффектом, что характерно для людей нарциссического типа); мысль не нова, язык и образ – также; ряд ошибок и недостатков (см. текст отзыва) с точки зрения литературного языка и правил написания; абсурдность вывода в философском произведении.
Отзыв краткий, на полноту не претендует.
*
Петр Ильич Чайковский
Ландыши
Когда в конце весны последний раз срываю
Любимые цветы, – тоска мне давит грудь,
И к будущему я молитвенно взываю:
Хоть раз еще хочу на ландыши взглянуть.
Вот отцвели они. Стрелой промчалось лето,
Короче стали дни, умолк пернатый хор,
Скупее солнце нам дает тепла и света,
И разостлал уж лес свой лиственный ковер.
Потом, когда придет пора зимы суровой
И снежной пеленой оденутся леса,
Уныло я брожу и жду с тоскою новой,
Чтоб солнышком весны блеснули небеса.
Не радуют меня ни книга, ни беседа,
Ни быстрый бег саней, ни бала шумный блеск,
Ни Патти, ни театр, ни тонкости обеда,
Ни тлеющих полен в камине тихий треск.
Я жду весны. И вот волшебница явилась,
Свой саван сбросил лес и нам готовит тень,
И реки потекли, и роща огласилась,
И, наконец, настал давно желанный день!
Скорее в лес!.. Бегу знакомою тропою:
Ужель сбылись мечты, осуществились сны?..
Вот он! Склонясь к земле, я трепетной рукою
Срываю чудный дар волшебницы-весны.
О ландыш, отчего так радуешь ты взоры?
Другие есть цветы роскошней и пышней,
И ярче краски в них, и веселей узоры, —
Но прелести в них нет таинственной твоей.
В чём тайна чар твоих? Что ты душе вещаешь?
Чем манишь так к себе и сердце веселишь?
Иль радостей былых ты призрак воскрешаешь!
Или блаженство нам грядущее сулишь?
Не знаю. Но меня твоё благоуханье,
Как винная струя, и греет и пьянит,
Как музыка, оно стесняет мне дыханье
И, как огонь любви, питает жар ланит.
И счастлив я, пока цветешь ты, ландыш скромный,
От скуки зимних дней давно прошел и след,
И нет гнетущих дум, и сердце в неге томной
Приветствует с тобой забвенье зол и бед.
Но ты отцвел. Опять чредой однообразной
Дни тихо потекут, и прежнего сильней
Томиться буду я тоскою неотвязной,
Мучительной тоской о счастье майских дней.
-----------
И вот когда-нибудь весна опять разбудит
И от оков воздвигнет мир живой.
Но час пробьет. Меня - среди живых не будет,
Я встречу, как и все, черед свой роковой.
Что будет там?.. Куда, в час смерти окрыленный,
Мой дух, веленью вняв, беззвучно воспарит?
Ответа нет! Молчи, мой ум неугомонный,
Тебе не разгадать, чем вечность нас дарит.
Но, как природа вся, мы, жаждой жить влекомы,
Зовем тебя и ждем, красавица весна!
Нам радости земли так близки, так знакомы, -
Зияющая пасть могилы так темна!
1878
Эти строчки Чайковского – любопытнейший образец творчества человека, малоопытного в стихосложении, но зато опытного в другой сфере сочинительства.