В сумерках ночь заявила, что она пришла. В это время человек двигался по дороге и встречный ветер причёсывал его. По тёмной тропе шёл высокий парень, а ветерок мял его причёску. Кто-то из этих двоих остановился и прикурил папиросу с травкой и путешествовал дальше. Второй, не останавливаясь, извлёк из кармана пиджака самокрутку, зажал губами и подпалил бензиновой зажигалкой. Затянувшись, выпустил через нос свежий дымок. Запах ганджубаса медленно распространялся.
Скрытая тьмой тропа вывела парня в растянутом свитере на автостраду, по которой шагал пожилой путник в чесучовом пиджаке, докуривавший свой косяк.
Встретившись, они обменялись яркими впечатлениями о движении сквозь ночь, не забыв познакомиться. Джон бескорыстно протянул руку и Билл её подхватил с намерением зажать в своей пятерне. Потом они быстро заговорили, используя словесные пассажи, как политические ораторы. И договорились до того, что, дойдя до ближайшей придорожной гостиницы, в ней заночуют.
Они пошли вперёд и через пять минут увидали мерцающую вывеску "...рная". Первые буквы были безнадёжными, и оставалось только догадываться о точном названии серого здания, расположившегося в собственной тени. Возможно, что этот мотель именовался "Чёрная", возможно, "Озёрная", а может, "Сборная". Уставшим путникам было наплевать и они послушно отправились вслед за дамочкой с чёрными волосами, встретившей их на пороге со свечой в руках.
Внезапно зазвучали колокола, как будто сбрендивший звонарь, вскочивший среди ночи с лежанки, решил реализовать свой кошмар. А ночной охранник, выглянув в угловое окно, хрипло прокричал, стараясь придерживаться известной мелодии:
- Вы пришли в гостиницу "Узорная".
Она просторная.
И нынче, как вчера.
Любые номера".
Выспавшись, Билл покинул постель для тёплой ванны. Потом облачился в рваные джинсы и растянутый свитер и спустился в бар, чтобы залить в себя горючее. "Виски", - сказал он широкоплечему бармену. И тот, проклиная поставщиков и посылая крепкие словечки в адрес администрации, ответил, что последний раз, как ему известно, тут наливали виски в шестьдесят девятом году. Билл посмотрел на него вопросительно. Неужели для него это было утро недоразумений и неудач? Бармен, носивший белую жилетку на голое тело, сказал, что имеется только кола, лимонад и дрянное шампанское.
Тем временем Джон, решивший понять, что к чему в этом загадочном заведении, поднимаясь по сходням и блуждая по коридорам, увидел дверь с надписью "Администрация" и неохотно открыл её. На его глазах два повара в белых халатах и ещё пятеро в синих пижамах, итого семеро, вооружившись длинными ножами, пытались заколоть связанного на полу поросёнка, который сопротивлялся и вдруг завизжал, как резаный. У Джона в голове появились звериные ассоциации, он медленно прикрыл дверь и отправился на поиски Билла.
Спустившись в фойе, где на одной стене протянулся цветочный орнамент, а другие стены были окончательно изуродованы какими-то криворукими малярами, он увидел своего ночного друга, о чём-то разговаривавшего с портье. Джон подошёл поближе и услышал, что Билл сердито говорил туповатому собеседнику, что не желает здесь больше находиться ни минуты. Джон, лицо которого покрывала седая щетина, открыл рот и сказал, что он поддерживает и точно так же с большим удовольствием свалит отсюда немедленно. Молодой портье в сюртучной паре, безобразно сощурившись, сказал, что они могут выйти из номеров, но никогда не смогут покинуть гостиницу.
- Это почему?
Портье, не переставая щуриться, ответил:
- А по кочану.
Джон и Билл недоверчиво переглянулись, подошли к входной двери и открыли её. Выйдя во двор, они осмотрелись.
Справа от обшарпанного здания, на стоянке для авто, подвыпившая молодёжь оприходовала черноволосую девицу, помощницу управляющего, ту самую, со свечой в руках из прошлой ночи. Казалось, они это делали нехотя, только для того, чтобы не забыть то, что забывалось само собой. Красивая девушка в нижнем белье от кутюр и утончённым ошейником от Тиффани, держась за передний край своего автомобиля, была слегка наклонена вперёд. Билл и Джон догадались, что это был Мерседес последнего поколения. Они увидели, что за придорожной канавой, заросшей крапивой, молочаем и лопухом, в промежутках между пальмами петляла тропинка. По ней они отправились в сторону далёких холмов, время от времени поглядывая на контур горной гряды, который был волнующим и ближе, чем горизонт. Дойдя до широкой реки, пересекли её вплавь, применив классический стиль. Только их и видели.
PS
автор против наркотиков
..........
Рассказ можно воспринимать, как беллетризованный перевод известной песенки группы Eagles, Hotel California. С авторскими добавлениями.