Я мирный, но воинственный. Веду я
всю жизнь бескомпромиссную войну
за нашу Русь, за Родину святую,
за небо ясное, за тишину.
Но где же гнев мой? Я обезоружен,
подкуплен чистым золотом зари.
Баталии гнездятся не снаружи.
Они в душе. Они во мне, внутри.
А впрочем, и снаружи. Только как-то
по-доброму, объятия раскрыв
навстречу дню, торжественному факту,
что в мире нашем есть Христов мотив.
Провозглашают это люди, птицы,
ручьи, ветра, снега, родимый кров.
И я провозглашаю на страницах
стихов своих, улыбок, слёз, шагов.
Судьба* твердит: «Угомонись, солдатик,
уймись. Ты оловянный, не стальной».
А я, презрев манящие полати**,
иду и на слова судьбы войной.
Иду, повенчан с горечью полыни,
и немощи несу как щит и меч.
И твёрдо верю: сердце не остынет,
зажжённое от путеводных свеч.
Мне слышится в молитвах, песнях, вздохах
всё тот же удивительный хорал.
Что и секунду делает эпохой.
И вновь грудной комок всю Русь вобрал.
И отчий край как будто на ладони.
Лампадный, крестный, горький. Ближе нет.
В торжественном мотиве сердце тонет,
когда на поле боя Божий свет.
____________
* Судьбой я называю не зависящие от меня, в данном случае
трудные обстоятельства.
** Полати – лежанка.