О современной медицине и прочем...УКРОТИ СЕБЯ! Московский государственный медицинский университет имени И.М. Сеченова. Рабочий кабинет хирурга-онколога высшей категории, профессора и доктора медицинских наук Татьяны Витальевны Хоробрых, автора двух патентов, 120 научных работ, соавтора двух монографий… Пока ждал доктора, была возможность немного изучить обстановку. Рентгеновские снимки, дипломы. В шкафу рядом с «Атласом анатомии человека» икона святого Иоанна Крестителя и святителя Алексия, митрополита Московского. Здесь же книга святителя Луки «Я полюбил страдание». На стене, рядом со столом, большое Распятие. На рабочем столе профессора – Евангелие и Псалтырь. Сразу видно, что это кабинет человека верующего. Начинаем разговор, но беседа всё время прерывается: у Татьяны Витальевны постоянно звонит телефон, в кабинет заходят врачи, пациенты. Слышу немного знакомые слова: аппендицит, абсцесс, гнойная операция… Татьяна Витальевна смотрит одно из заключений. «Нам нужен нормальный ультразвук с утра, – говорит она. – Больная полная?» «Нет», – отвечает коллега-врач. – «Это плохо». Обычный рабочий день врача. И темы, о которых мы говорим, обычные для него: о людях и болезни, о смерти и страхах, с ней связанных… А еще о вреде энергетиков, пользе поста, правильном питании и многом другом. Татьяна Витальевна Хоробрых «Мы стараемся, чтобы больной максимально дольше жил по-человечески» – Врач и пациент, как правило, впервые знакомятся на приеме, когда болезнь дает о себе знать. Все люди разные. Как они реагируют на диагноз, тем более такой, как рак? – Есть классические стадии. Сначала полное отрицание болезни – особенно к этому склонны молодые социально адаптированные люди. Потом ужас. Человек, с одной стороны, начинает моментально готовиться к смерти, пытается судорожно устроить свои дела. А с другой – хватается за любую соломинку, которая, как ему кажется, поможет выкарабкаться. Причем иногда он думает, что за деньги ему помогут получить максимально эффективную помощь в одну минуту. – А врач обязан сообщить больному, что у него рак? – Прежде психику больного щадили. Никто и никогда больному про рак в лоб не говорил. Врачи прекрасно понимали, что человек, узнав, может и в окно выйти. Сейчас мы должны действовать по западной схеме и сообщать больному, что с ним, – к этому нас обязывает законодательство. Но всё равно мы стараемся от больного диагноз по возможности скрыть, в основном сообщаем родственникам. Когда говоришь человеку, что у него рак, получается, что ты перекладываешь груз ответственности за него, больного, которого ты берешься оперировать перед Богом, на него самого. – А вспоминают люди, узнав про рак, о Боге? – Вспоминают, что когда-то были крещены. Все же понимают, что мы можем просить только в одном месте. Заходит еще один человек. Высокий, худой. Разговор прерывается. Татьяна Витальевна достаточно долго беседует с ним об особом прогностическом значении рентгенологического исследования. Что это такое – для меня тайна. Когда мужчина уходит из кабинета, Татьяна Витальевна поясняет: – Человек живет, работает. Он уже понимает свой диагноз и не боится. Прекрасно осведомлен о том, что происходит. И знает, что мы боремся за каждый день его жизни – причем нормальной жизни. Ведь можно вполне обоснованно назначить такую химию, что он будет помирать от нее в жесточайших муках, а это никому не надо. – У него рак желудка? – Да. Неоперабельный. – То есть он, несмотря на лечение, всё равно умрет? – Да. Но мы все когда-нибудь умрем. – Конечно. Но этот человек знает, что умрет в обозримом будущем. – Ничего он не знает. В обозримом будущем он определенные вещи принял, но мы же не сказали ему с совершенной точностью, что он умрет, допустим, завтра или через неделю. Так не делается. А самое главное – у него есть надежда, что мы ему в состоянии помочь. А душа ведь бессмертна. Я видела, как умирали опытнейшие хирурги, и никто из них никогда не верил до последнего, что он умрет. Когда человек говорит, что умереть хочет, то это значит, что он просто устал мучиться. Если он не мучается, если ему не больно, то он ходит и, например, командует посадкой петрушки на огороде. Мы боремся за то, чтобы больной максимально дольше жил по-человечески. – Некоторые врачи советуют подопечным полюбить свою болезнь, подружиться с ней. Как же правильно относиться к болезни? – Не знаю, какой смысл любить ее. Это что-то нехорошее. Да, святые отцы говорили, что болезнь нужно принимать как посланное от Бога испытание. Преподобный Паисий Святогорец воспринимал ее как благодать. Но, с другой стороны, Господь ведь исцелял. Он не оставлял человека. Мы поставлены лечить людей, и поставлены от Господа – Лекаря. Другое дело, что болезнь всегда заставляет человека вспомнить, что он крещен. Примеров тому множество. А мы и молитвы раздаем, литература соответствующая у нас есть. Принесешь кипу книжек и брошюр – за месяц они потихоньку расходятся. Люди открывают для себя то, что в другой ситуации бы никогда не открыли. Любить болезнь? Мы жизнь любим. Только жизнь должна быть нормальной с христианской точки зрения Любить болезнь? Мы жизнь любим. Только жизнь должна быть нормальной с христианской точки зрения, она должна быть полноценной. А болезнь со смирением, конечно, надо принимать. «Люди крестились прямо на каталках перед операционной» – У вас в кабинете много вещей, по которым видно, что вы религиозный человек. Не так часто можно встретить верующего врача вашего уровня. – Это неправда. Много верующих. Большинство пациентов старшего поколения все-таки были крещены Просто они невоцерковленные люди. Помните, как у Гарина-Михайловского сказано об этом: животный атеизм, как у кошки или собаки. Этим людям обычно достаточно совета, многие с удовольствием идут в больничный храм перед операцией, иногда впервые в жизни. – Воцерковляться начинают, когда горе какое-то обрушивается? – Да, нужно, чтобы пнули очень сильно, чтобы горе какое-то пришло. Тогда человек плюет на всеобщее мнение и идет в Церковь. А до этого сопливая интеллигентская гордыня диктовала неприятие обрядов. На самом деле среди крупных хирургов очень мало отпетых циников, потому что чужую жизнь невозможно нести на своих плечах. Это непосильно для человека. Поэтому-то люди часто уходят из большой хирургии – уходят из той ситуации, когда они должны на себя лично брать ответственность за человеческую жизнь. Идут заниматься всякой мелочью. – Мне рассказывали, что вы пациентов иногда мажете церковным маслом. Вы как-то объясняете неверующим людям смысл этого? Я каждое утро всех оперированных и всех перед операцией помазываю освященным маслом – Все всё понимают. И я не иногда, а каждое утро всех оперированных и перед операцией помазываю маслом. – Всех? И даже мусульман и иудеев? – Всех! Больные просят обязательно помазать. И если перед операцией, то потом оказывается, что в то время, когда их оперировали, они в интересных местах бывали. Так и говорят: «Я был у Гроба Господня», например. Были пациенты, которые клялись, что видели Божию Матерь. – А как настроить пациента, который испытывает страх перед операцией? Ведь это большой стресс для некоторых. – Для всех! Не может человек не бояться! Это нормально. А как настроить? Надо молиться. – Но не все, вероятно, могут молиться? – Все могут. Хорошо получается. А воцерковленному человеку нужно взять благословение на операцию, причаститься, собороваться. Мы часто батюшку сюда зовем. На моей памяти трех больных крестили буквально уже на каталке. Народ, когда оказывается на грани жизни и смерти, к Богу поворачивается. И очень многим людям в этот момент многое открывается. Потом кто-то забывает, а многие в храм идут. Честно идут. – К слову о храме. В вашем институте действует храм. Насколько важен он для больных и врачей? – Очень важен! Сначала ведь был возрожден храм святого Димитрия Прилуцкого: он был меньше, его проще было привести в порядок. Потом уже главный храм нашего Клинического городка – церковь архистратига Михаила. Надо признаться, что когда батюшки в воскресенье там бывают, они чувствуют, что это место намоленное. Потому и народ сюда идет. Медицина в вечном стрессе – Вы специалист по заболеваниям органов желудочно-кишечного тракта. Известно, что все болезни от нервов. А как влияет стресс и депрессия на работу желудка? – Образуются язвы. Это самый типичный вариант язвенной болезни. Профессор Владимир Михайлович Лобанков, сейчас преподающий в Псковском медицинском институте, в своей докторской диссертации, над которой он работал в Белоруссии, утверждает, что Чернобыльская АЭС для Белоруссии в плане всплеска прободных язв была ничто по сравнению с 1990 годами – тогда был всплеск, связанный с тем кошмаром, который творился на всем постсоюзном пространстве. – Как врач и православный человек, посоветуйте, как не допускать стрессов и как их преодолевать. – Если давать чисто профессиональный совет, то делать, как вся Америка делает: пить успокоительное. А у человека православного есть замечательное лекарство. Мы все хорошо его знаем, не стоит изобретать что-то новое. – А как преодолеть страх тем людям, которые врачей боятся и не ходят в поликлиники до последнего, пока совсем невмоготу станет? Люди не врачей боятся – они боятся узнать, что больны, и государственное здравоохранение им не поможет – Эти люди не врачей боятся. А в поликлиники не ходят из-за очередей. – Сейчас ведь официально сообщают, что очередей в поликлиниках нет. – Нет в платных клиниках. Таких клиник сейчас много. В них нет очереди и улыбающиеся доктора. А люди думают, что если они заплатят много денег и на двери висит много красивых табличек, то эти деньги защитят их от непрофессионализма. Но непрофессионализм связан не с низкой профессиональной квалификацией врача этих структур, а с тем, что в них, как правило, оказывается только амбулаторная помощь. Я тоже могу работать и в ЦРБ, и в такой платной клинике, рецепты выписывать, отправлять больного к коллеге, чтобы там с него еще за что-то деньги содрали. Но я профессор факультетской хирургии, человек, который занимается обширными операциями на органах брюшной полости, – и я буду в этом плане совершенно не востребована. Потому что, чтобы я работала, мне нужна реанимация, мощная диагностическая служба, то есть колоссальное количество всего. В платной клинике это нерентабельно. А районные поликлиники сейчас разрушают. Это только со стороны кажется, что реформа нашего здравоохранения, оптимизация здравоохранения его укрепляет. Идет развал. Сколько тысяч врачей по России «оптимизировали»! По-моему, в войну такого не было. И еще о страхе. Сейчас люди не столько боятся, сколько просто понимают, что им никто никаких социальных гарантий по сути не предоставит. Государство перестало о своем населении реально заботиться. А врачи… Они подчас поставлены в такие жесткие рамки… Вот мне говорят, что я не могу обследовать больного здесь, в институте, – это дорого для государства, если он тут долго лежит до операции. Хорошо, я могу обследовать как угодно и где угодно, но я не могу оперировать «с колес». Другая проблема: доктор московской поликлиники, если он ко мне отправит больного на консультацию, может лишиться работы. Потому что уйдут деньги из поликлиники. Не думают о больных, думают только о деньгах. И вот, чтобы поликлиника получала деньги, она будет до последнего держать больного у себя. На самом деле отечественную медицину дотла, до основания добивают. Но это политика, это не касается медицины. Это один из элементов геноцида собственного народа. – Хотелось бы уточнить: если москвич заболеет, он к вам не попадет? – Если он придет своими ногами, то, пожалуйста, ради Бога. Но поликлиника его к нам ни с одним заболеванием не отправит. Это передел финансовых потоков, это совершенно страшная система. Той системы, которая была в советское время, когда, если больному не могли помочь на месте, его отправляли в федеральный центр, сейчас нет. Люди привязаны к полису, полис, то есть деньги, – сейчас главное. И это ужасно. Мы постоянно пытаемся переложить здравоохранение на плечи людей. А как тяжелобольному из своего кармана платить! А ведь большая хирургия, вообще медицина тяжелых болезней, на сегодняшний день ни в одной стране мира не доступна большинству населения, кроме самой рафинированной, самой богатой верхушки. Поэтому онкология, даже в Америке, – это государственная программа. Диабет – это государственная программа. Все тяжелые болезни – это государственные программы. Должны быть. Пока мы, врачи, не предаем свою профессию, Господь нас хранит А у нас… Только и слышишь о трудностях финансирования и необходимости зарабатывать деньги. Но мы работаем. И я твердо знаю, что пока мы не предаем свою профессию, нас Господь хранит. Либо вовремя прибирает, увы! Поститесь постом… здоровым! Татьяна Витальевна Хоробрых – В прямом смысле колени отвалятся? – Нет, конечно, но будут тяжелые дистрофические изменения тазобедренных и коленных суставов. Обычное дело при избыточном весе. Народ формально пост соблюдает, так что скажу, простите: уж лучше бы всё ели. А то ублажают свой организм сладостями, канонически не оговоренными. Пост в чем-то другом должен заключаться. А если кому-то нужны какие-то послабления, то воцерковленным человеком все проблемы спокойно решаются у духовника. Отдай фастфуд врагу! – Мы сегодня все куда-то зачем-то спешим. Все делаем на бегу. И едим уже тоже. Для многих фастфуд – чуть ли не единственная пища… – Это ужасно. И это уже привычка. Такое вот наблюдение: на днях поехали по нашим надобностям в торговый центр, зашли в Ресторанный дворик. В одном месте блины пекут – вкусные. Туда стоят один-два человека. Рядом прямо при тебе жарят какие-то плюшки – стоят один-два человека. Морс настоящий продают – один-два человека. И вот точка известного фастфуда – и там бесконечная очередь, и только потому, что всё на три копейки дешевле! Фастфуд – это путь ко всем ракам пищеварительной системы А фастфуд – это путь ко всем ракам пищеварительной системы. Это дорога к ожирению, прямая дорога. Хуже ничего быть не может. Но ведь сейчас выяснилось, что и ряженка у нас на пальмовом масле, и другие молочные продукты – на пальмовом масле, которое было придумано для технических целей, а не для того, чтобы эти канцерогены люди ели. Государственный контроль за продуктами питания утрачен или продан! Утрачена и наша гигиена русская. А начиналась она с детства. Да вот пример – уже со школьной парты! – Со школьной парты? Что вы имеете в виду? – Наша школьная парта, которую помнят еще те, кому сейчас 50 лет, на Всемирной выставке в Париже получила первую премию. Где вы ее сейчас увидите? А правильная школьная парта – это здоровый позвоночник. – Сердобольные родители, бабушки любят закармливать своих детей и внуков. Расхожая ведь фраза: «Пока всё не съешь, из-за стола не выйдешь». Выходит, что малыши уже с детства приучаются передать? – Приучаются. Люди не могут уже сдерживать себя в еде. Соблазнов много. А в детстве, я помню, мы из Измайлова ездили на Пироговку, так по дороге нам встречалась одна единственная булочная. И мы, если успевали, покупали один батон хлеба. А сейчас? Население потолстело на сколько килограмм? А помните, отец Тихон (Шевкунов) рассказывал, что его поразило, когда он впервые вышел в мир из Псково-Печерского монастыря? Что бежит народ и на ходу жует. А такого быть не должно. Пища – это дар Божий, и ее нужно принимать соответствующим образом. – А как воцерковленному человеку относиться к фастфуду? Пища – дар Божий, и ее нужно принимать соответствующим образом, а не на ходу и в спешке – Фастфуд – это быстрая еда, на ходу, в спешке. А как воцерковленному есть без благодарения Богу? Вот и ответ на ваш вопрос. Чтобы дух был в здоровом теле – Известно, что печень имеет одно уникальное свойство – восстанавливаться. Многие употребляют алкоголь, будучи уверенным, что печень всё стерпит. Когда печень перестает терпеть? – Она на самом деле очень быстро перестает терпеть, просто она не жалуется до последнего. А алкоголь – это кумулятивный нейротропный яд. И он потихонечку накапливается, накапливается. А потом… Сами знаете, что потом. – Как влияет нездоровье родительского организма на детей? Многие ведь детей любят, тем не менее… – Тем не менее! Любовь к будущему ребенку у наших матерей часто проявляется в том, что накануне беременности они прокурили легкие, пропили свою печень, набрали из банкового пива и всех этих «отверток» тех веществ, которые обладают колоссальным токсическим тератогенным действием. Приобрели благодаря смене нескольких половых партнеров несколько неспецифических, но передающихся половым путем заболеваний, и всё это вместе они в одном флаконе дарят любимому ребенку. Кстати, несколько половых партнеров – это почти запрограммированная вероятность того, что есть уже какая-нибудь инфекция в половых путях. Куда она денется? – Но ведь многие себя успокаивают, что всё нормально. – Да-да-да! Ну будьте же вы реалистами! Ведь это получается, что вы своему ребенку дарите выкуренную вами сигарету… – О женском алкоголизме говорят как о пивном. Многие девчонки сейчас выпивают не меньше парней. – Вы забыли про энергетики, которые пили дети! И какие колоссальные усилия надо было предпринять, чтобы эти энергетические напитки продавались только по паспорту. – А в чем их вред? – Во время Второй мировой войны были придуманы некоторые психотропы, стимуляторы психической деятельности, которые позволяли шифровальщику несколько дней работать без сна. Причем продолжая при этом хорошо соображать. В энергетиках – варианты тех веществ. Как и в кальяне, кстати. Это гиперстимуляция нервной системы. Это как хлестать кнутом загнанную клячу или рабов бичом. До какого-то момента можно, но вы поймите, что вы истощаете свою нервную систему, а она в любом случае должна отдыхать и восстанавливаться, потому что без этого будут жесточайшие срывы. Не зря же якобы цивилизованный мир сидит на психотропах, но кончает-то не слишком хорошо. – В меню многих россиян кофе потеснил традиционный для нас чай. Причем кофе пьется и утром натощак, и вечером после работы… – А зачем кофе на ночь пить? Я этого никогда понять не могла. Александр Федорович Черноусов, которому восьмой десяток пошел, а он еще оперирует и спокойно зашивает швы на операции нитью в пять раз тоньше человеческого волоса, так он даже чая очень крепкого не пьет. А популярный кофе без сахара? Можно язву заработать. Другие в кофе сыплют сахар не меряно – у них будет сахарный диабет. Кофе на ночь? Зачем? Выпей стакан ряженки, прочти на ночь молитвенное правило и ложись спокойно спать. – Мне 28 лет, я давно отказался от фастфуда, раз в полгода могу где-нибудь кофе выпить… Мой организм еще в порядке? Когда молодым людям не поздно отказаться от вредных привычек? Наш организм обладает колоссальными заживительными способностями. Просто не нужно его до конца добивать – Нет, вы не опоздали. Наш организм обладает колоссальными заживительными способностями. Колоссальными! И регенерация и восстанавливаемость потрясающая. Просто не нужно его совсем уж до конца добивать. – Что бы вы могли посоветовать нашим читателям относительно здорового питания? Сегодня об этом много говорят, но, может быть, какой-то секрет есть у вас? – По-моему, преподобный Иоанн Дамаскин говорил, что если ты встал из-за стола и тебе хочется молиться, то ты нормально поел. С Татьяной Витальевной Хоробрых 21 октября 2015 года СМОТРИ ТАКЖЕ: Больницы – изобретение Церкви Реаниматолог-миссионер Врач-христианин, осознающий свою деятельность как служение ближним, как послушание перед Богом, в большинстве случаев ориентирован на бессребреничество. На таких самоотверженных и бескорыстных докторах и держится ещё наша медицина. К слову, социальные программы появились на Западе тогда, когда их стал активно продвигать Союз. Возник контраст: как же это, во вражеском коммунистическом лагере бесплатное жильё, высокий уровень медицины и образования, нет безработицы, нет нищих..? Сейчас, когда мы сменили государственно-правовое устройство, эти программы будут сворачиваться одна за другой. К примеру, начались убедительные разговоры о поднятии пенсионного возраста. Значит, кадры будут естественным образом стареть, молодежь на эти места не прорвется, т.к. людям-то нужно уйти с работы только на пенсию, а не в неизвестность. Да и пробиться молодежи с уровнем образования, стремящимся к нулю, будет сложно. Не говоря уже о запросах меньше работать, больше получать, и чтоб ручки не запачкать. А уровень образования понижаться будет, это общемировая тенденция, а то не ровен час, народы начнут понимать, где их обманывают… И здесь мы возвращаемся с чего начали: для чего воспитывать высококвалифицированные кадры, если деньги вращаются только в прибыльных отраслях? «Это капитализм, детка…». Ваш комментарий: Войдите через FaceBook ВКонтакте Яндекс Mail.Ru Google или введите свои данные:
«Он свою жизнь посвящал Богу» «Главное – жить по-христиански» «Чти родителей – долголетен будешь на земле» Кому зажигается виртуальная свеча? «Послужи народу» Покосившиеся, но не сломленные Сораспятие человеку в его беде
© Copyright: Валентина Агапова, 2015.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
