Переставляя книги на полке...Переставляя книги на полке, наткнулся на маленький сборник стихов Игоря Волгина "Кольцевая дорога" (1970 г.), купленный очень давно, еще в начале 70-х. Тогда имя Игоря Волгина уже было известно в кругах любителей поэзии. Молодой поэт выпустил уже вторую книжку стихов, которую я тогда и приобрел вместе со стихами другого, известного прибалтийского поэта Марцинкявичюса. Марцинкявичюс на меня впечатление тогда не произвел (может потому что многое было в переводе), а вот стихи Игоря Волгина сразу запоминались, ложась на душу. Лиризм и глубина любовной лирики и пафос тогда всегда привлекавшей внимание и часто читаемой между строк гражданской захватывали своей свежестью и новым для меня контекстом. "Игорь Леонидович Волгин (род. 6 марта 1942, Молотов) — советский и российский писатель и историк, достоевист, поэт. Доктор филологических наук, кандидат исторических наук академик РАЕНЛейт, профессор факультета журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова и Литературного института им. А. М. Горького. Вице-президент Международного Общества Ф. М. Достоевского с июня 2010 г.Мальвина Ведущий программ «Игра в бисер» и «Контекст» на телеканале «Россия-Культура»." А тогда это был симпатичный молодой поэт, только входивший в литературу. Но стихи тех лет и сейчас производят впечатление и вызывают много мыслей. В частности, как меняются в нашем сознании многие ценности и постулаты. В интернете на сайте произведений Игоря Волгина удалось найти не все стихи из этой замечательной книжки. Возможно, автор по каким-то соображениям не включил некоторые сам: его мировоззрение тоже менялось со временем. Тем более в связи с углубленным изучением творчества Достоевского. Так, в эту "антологию" его стихов не вошло запомнившееся мне сразу стихотворение "Софья ПЕровская". Я приведу его из книги "Кольцевая дорога" в ручном наборе с клавиатуры компьютера. А начну показ его стихов с любовной лирики:
и голову упрямо клонишь. - Все это так! - И замолчишь, ни звука больше не проронишь. Меня не удостоишь впредь ты пререкания с собою. Я прав! Но легче умереть, чем правым быть перед тобою. Я говорю. А ты молчишь и лишь кивнешь вместо ответа. - Все это так, - ты говоришь. И я не знаю - так ли это.
Я не искал случайных встреч с тобой. Но мне, несуеверному с рожденья, в идущей мимо женщине любой твой образ мнился, словно наважденье. Был город сводней. Я сбивался с ног! Что за район? Какое это место? Ведь ты могла, внезапная, как рок, явиться мне из каждого подъезда. ...Но твой отъезд - и как бы не у дел, бреду понуро по Замоскворечью. Куда спешить мне? Город опустел. На что глазеть? Я никого не встречу. Вот стихотворения менее личные, может быть, но не менее глубокие по мысли и отношению к вечной Музе поэтов - женщине:
отголосила, мертвых отждала. И жизнь прошла: что было - позабыла, Как будто бы и вовсе не была. Разбит очаг, муж не пришел из плена, В могиле дети - кровь ее и плоть. - Как, мать, жила? - Жила? Обыкновенно. Не без греха, да милостив господь...
Не тень увядшей красоты и не следы страстей потухших - лишь отблеск счастья иль беды на лицах женских и на душах.
пора - лишь смотрят сердобольно глаза, не помнящие зла, что мы содеяли невольно... Гражданская лирика Игоря Волгина в этом сборнике представляется в контексте тех исканий советской интеллигенции, которые характерны для 70-х годов. Вот два как бы программных стихотворения. Первое, "Чаадаев", мне кажется, написано под впечатлением от произведения Осипа Мандельштама "Декабрист", часть стихов которого в то "запретительное" время продвинутые молодые поэты хорошо знали. Чаадаев
закрыть Жан-Жака, чертыхнуться и в щегольскую епанчу, мрачнея, глубже запахнуться. Внизу шумят наперебой, и пляшут блики на лосинах, и звон стекла, и, боже мой, нельзя ж так врать на клавесинах! Но что, по правде говоря, взять с этих жалких рестораций, где мечут банк фельдъегеря в потугах тщетных – отыграться. Что ждать от сумрачной страны – альянса блудного с Востоком – в тенетах рабской тишины, в сем небрежении жестоком! Что проку – гласно, напролом, явив предерзостную вольность, философическим пером зло уязвить благопристойность! Оставь – и бога не гневи! У нас не жалуют витийства, у нас в медлительной крови отравный привкус византийства. Не проще ль – жертвою страстей вкусить забвенья и бесславья вдали от бдения властей, народности и православья. И, озирая долгий ряд друзей опальных и казненных, бежать куда глаза глядят от глаз участливо-казенных. …Но разве есть еще одна с такими ж скорбными очами – Россия, горькая страна, отчизна веры и печали. И разве сгинули как дым мятежной юности призывы: «Пока свободою горим, пока сердца для чести живы…» И обещанное и сейчас кажущееся спорным по аллюзиям и сравнениям (но не по гражданскому темпераменту) стихотворение "Софья Перовская", которое можно найти только в самом сборнике 70-го года. Софья Перовская И просвещенье уж дает плоды! И - глядь! - до попирания основ ...О господи, откуда вы взялись И из какой явившиеся тьмы Постигшие словестность и латынь, Вы мыслите о близких мятежах! Страна проходит сквозь в т о р о й э т а п. И дабы государственный террор Россия, что еще там впереди? Пусть ты пошла совсем иным путем, ...Я помню фото: сорок первый год!
© Copyright: Владимир Гоголицин, 2013.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
