Роберт Рождественский. В этой медленной осени
В этой медленной осени
чисто, просторно, легко.
В ней особенно слышным становится каждое слово.
Отдыхает земля и плывут облака высоко.
И вдоль улиц деревья подчёркнуто рыжеголовы.
В этой осени варят варенье и жарят грибы.
В ней
с лесною опушкой прощаются,
будто навечно.
Затеваются свадьбы.
Идёт перестройка судьбы.
Из шкафов достаются
забытые тёплые вещи...
А туманы всё чаще
ползут с погрустневшей реки.
И на рынках
заманчиво высятся
дынные горы.
И гордятся загаром
недавние отпускники.
И убавился день.
И прибавилось
мокрой погоды
В этой осени
есть ещё множество
горьких примет:
в ней,
как будто в театре абсурда
на призрачной сцене,
до сих пор к перелёту готовятся
стаи ракет,
этот город и улицы эти
держа
на прицеле.
Роберт Рождественский, 1992.
#Роберт_Рождественский #Шестидесятники
Владимир Маяковский.
Скрипка и немножко нервно
Скрипка издергалась, упрашивая,
и вдруг разревелась
так по-детски,
что барабан не выдержал:
«Хорошо, хорошо, хорошо!»
А сам устал,
не дослушал скрипкиной речи,
шмыгнул на горящий Кузнецкий и ушел.
Оркестр чужо смотрел, как
выплакивалась скрипка
без слов,
без такта,
и только где-то
глупая тарелка
вылязгивала:
«Что это?»
«Как это?»
А когда геликон —
меднорожий,
потный,
крикнул:
«Дура,
плакса,
вытри!» —
я встал,
шатаясь полез через ноты,
сгибающиеся под ужасом пюпитры,
зачем-то крикнул:
«Боже!»,
Бросился на деревянную шею:
«Знаете что, скрипка?
Мы ужасно похожи:
я вот тоже
ору —
а доказать ничего не умею!»
Музыканты смеются:
«Влип как!
Пришел к деревянной невесте!
Голова!»
А мне — наплевать!
Я — хороший.
«Знаете что, скрипка?
Давайте —
будем жить вместе!
А?»
1914
Другие статьи в литературном дневнике:
