За 140 лет ничего не изменилось

Ф.М. Достоевский
Дневник писателя. Февраль 1877 год — ГЛАВА ПЕРВАЯ. IV. Меттернихи и Дон-Кихоты.
(http://8b.kz/L4Ok)

Кроме того, выступают политики, мудрые учители: есть, дескать, такое правило, такое учение, такая аксиома, которая гласит, что нравственность одного человека, гражданина, единицы - это одно, а нравственность государства - другое.
А стало быть, то, что считается для одной единицы, для одного лица - подлостью, то относительно всего государства может получить вид величайшей премудрости!
Это учение очень распространено и давнишнее, но - да будет и оно проклято!
Главное, пусть не пугают нас цифрами.
Пусть там в Европе как угодно, а у нас пусть будет другое.
Лучше верить тому, что счастье нельзя купить злодейством, чем чувствовать себя счастливым, зная, что допустилось злодейство.

Россия никогда не умела производить настоящих, своих собственных Меттернихов* и Биконсфильдов**;
напротив, всё время своей европейской жизни она жила не для себя, а для чужих, именно для "общечеловеческих интересов".
И действительно, бывали случаи в эти двести лет, что она, может быть, и старалась кой-когда подражать Европе и заводила и у себя Меттернихов, но как-то всегда обозначалось в конце концов, что русский Меттерних оказывался вдруг Дон-Кихотом и тем ужасно дивил Европу.

Над Дон-Кихотом, разумеется, смеялись; но теперь, кажется, уже восполнились сроки, и Дон-Кихот начал уже не смешить, а пугать.
Дело в том, что он несомненно осмыслил свое положение в Европе и не пойдет уже сражаться с мельницами.
Но зато он остался верным рыцарем, а это-то всего для них и ужаснее.
В самом деле: в Европе кричат о "русских захватах, о русском коварстве", но единственно лишь, чтобы напугать свою толпу, когда надо, а сами крикуны отнюдь тому не верят, да и никогда не верили.

Напротив, их смущает теперь и страшит, в образе России, скорее нечто правдивое, нечто слишком уж бескорыстное, честное, гнушающееся и захватом и взяткой.
Они предчувствуют, что подкупить ее невозможно и никакой политической выгодой не завлечь ее в корыстное или насильственное дело.
Разве обманом, - но Дон-Кихот хоть и великий рыцарь, а ведь и он бывает иногда ужасно хитер, так что ведь и не даст себя обмануть.
Англия, Франция, Австрия - да есть ли там хоть одна такая нация, с которой нельзя было бы соединиться при удобном случае из политической выгоды с насильственною корыстною целью: стоит лишь не пропустить ту минуту, в которую подкупаемая нация всего дороже может продать себя.

Одну Россию ничем не прельстишь на неправый союз, никакой ценой.
А так как Россия в то же время страшно сильна и организм ее очевидно растет и мужает не по дням, а по часам, что отлично хорошо понимают и видят в Европе (хотя подчас и кричат, что колосс расшатан), - то как же им не бояться?

Нет, серьезно: что в том благосостоянии, которое достигается ценою неправды и сдирания кож?
Что правда для человека как лица, то пусть остается правдой и для всей нации.
Да, конечно, можно проиграть временно, обеднеть на время, лишиться рынков, уменьшить производство, возвысить дорогрвизну.
Но пусть зато останется нравственно здоров организм нации - и нация несомненно более выиграет, даже и материально.

Заметим, что Европа бесспорно дошла до того, что ей всего дороже выгода текущая, выгода настоящей минуты и даже чего бы она ни стоила, потому что и живут они там всего только день за днем, одной только настоящей минутой, и сами не знают, что с ними станется завтра;
мы же, Россия, мы всё еще верим в нечто незыблемое, у нас созидающееся, а следственно, ищем выгод постоянных и существенных.
А потому мы, и как политический организм, всегда верили в нравственность вечную, а не условную на несколько дней.

Поверьте, что Дон-Кихот свои выгоды тоже знает и рассчитать умеет:
он знает, что выиграет в своем достоинстве и в сознании этого достоинства, если по-прежнему останется рыцарем;
кроме того, убежден, что на этом пути не утратит искренности в стремлении к добру и к правде и что такое сознание укрепит его на дальнейшем поприще.
Он уверен, наконец, что такая политика есть, кроме того, и лучшая школа для нации.
Надо, чтоб червонный валет не смел сказать мне в глаза: "Ведь и у вас всё условно, ведь и у вас всё на выгоде".
Надо, чтоб и юноша энтузиаст возлюбил свою нацию, а не шел бы искать правды и идеала на стороне и вне общества.
И он кончит тем, что возлюбит свою нацию, когда время тяжелой, страшно тяжелой нашей школы пройдет.
Правда как солнце, ее не спрячешь: назначение России станет наконец ясно самым кривым умам, и у нас, и в Европе.

У нас почему теперь возможны такие аберрации умов, как нигде?
Потому что полуторавековым порядком вся интеллигенция наша только и делала, что отвыкала от России, и кончила тем, что раззнакомилась с ней окончательно и сносилась с нею только через канцелярию.
С реформами нынешнего царствования начался новый век.
Дело пошло и остановиться не может.

*Клеменс Венцель Лотар фон Меттерних-Виннебург-Бейльштейн (15 мая 1773 - 11 июня 1859) австрийский политический деятель, министр иностранных дел, первый советник императора Австрии, проводивший агрессивную антироссийскую политику. В частности, стремясь изолировать Россию, заключил против нее во время Венского конгресса секретный союз с Великобританией и Францией (Венский договор 1815 г.)

**Биконсфильд, граф, Бенджамин Дизраэли (21 декабря 1804 - 19 апреля 1881)
английский государственный деятель, радетель идеи укрепления и расширения британской колониальной политики. Заключил соглашение с Австрией о совместном выступлении против России.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 27.02.2015. За 140 лет ничего не изменилось