Читаю роман В. Аксенова Таинственная страсть
Такого неожиданного, захватывающего, ироничного, порой даже злого произведения о поколении шестидесятников еще не было.
"Книга Василия Аксенова "Таинственная страсть" — настоящая сенсация, — считает Галина Борисовна Волчек. — В этом автобиографическом произведении Василий Павлович предоставил читателям уникальную возможность погрузиться в атмосферу 60-х годов и, не лукавя, рассказал о жизни реаль¬ных людей: Роберта Рождественского, Андрея Тарковского, Владимира Высоцкого, Евгения Евтушенко, Андрея Вознесенского и многих других... Там есть все — конфронтация творческих людей с властью, любовь, измены, предатель¬ство... Я не знала о том, что Вася писал этот роман о шестидесятниках и успел закончить его незадолго до смерти. Читаю с огромным интересом.
Вася всегда умел разглядеть в своих современниках нечто парадоксальное, иногда почти фарсовое, иногда, наоборот, трагическое. И сам был соткан из абсолютных противоречий, которые в его природе каким-то непостижимым образом очень органично соединялись. Он был не только человеком необычайного таланта, в нем била ключом какая-то фантастическая внутренняя энергия. Будучи другом "Современника", приходил на каждый наш новый спектакль. Надо было видеть, как он реагировал на то, что происходило на сцене! Причем не важно, его пьеса шла или какого-нибудь другого автора. Он сопереживал героям, волновался вместе с ними, а в смешных местах хохотал так безумно, что я, если оказывалась соседкой по креслу, толкала его и умоляла: "Тише!" Хотя почему "тише", непонятно. У него был какой-то особенный смех, невероятно заразительный. Вообще заразительность его натуры просто потрясала. И бескомпромиссность. Если любил что-то или кого-то — любил на все сто, если ненавидел — то тоже по-максимуму. Яростно не принимал подлость, вранье, притворство, лицемерие...
В молодости мы с Аксеновым очень часто встречались. Когда были семейной парой с Женей Евстигнеевым, Вася часто приходил к нам домой — в ту самую комнатуху, где перебывала, по-моему, вся творческая интеллигенция. Мы собирались вместе — радовались или печалились, спорили до хрипоты, валяли дурака... Спасибо Васе за то, что в последней своей книге он дал возможность нам, оставшимся, вновь погрузиться в ту атмосферу..."
"Когда из 61-м году журнал "Юность" опубликовал "Звездный билет", — вспоминает Александр Збруев, — номер этот невозможно было достать — в библиотеках люди записывались в очередь, журнал зачитывали до дыр, а Аксенов в одночасье стал знаменитым писателем. То, что меня, молодого актера, утвердили на одну из главных ролей в фильм Мой младший брат", который снимался по этому роману, было настоящим везением, подарком судьбы. Аксенов действительно подарил и мне, и Олегу Далю, Люсе Марченко, и Андрюше Миронову звездный билет в жизнь, в профессию. Наверное, поэтому, познакомившись, мы в шутку стали называть его папой Васей, хотя он был не намного старше. В Таллине после съемок мы, как правило, всей компанией шли в какой-нибудь тихий ресторан, сидели, пили коньячок или ликер "Вана Таллин", разговаривали... Василий Павлович обычно говорил мало, больше слушал. У меня с ним судьбы были в чем-то схожи — репрессированные родители, ссылка, а на его долю выпал еще и костромской детский дом для детей "врагов народа".
Но о том, что ему пришлось хлебнуть, Аксенов не любил распространяться... У него всегда на лице была такая ироничная улыбка, и казалось, что каким-то боковым зрением он замечает все и держит эти впечатления в себе, чтобы потом выплеснуть на страницы своих произведений...
Я всегда следил за его творчеством, старался прочесть все, что выходило: "Апельсины из Марокко", "Ожог", "Остров Крым"... Каждая книга — событие. Сейчас вот зачитываюсь его последним романом "Таинственная страсть". Узнаю знакомые-лица. Там все — правда: взаимоотношения с друзьями, с женщинами, противостояние власти... В конце 70-х я как-то встретил Василия Павловича в Доме кино. Мы поговорили, и я понял, что надолго Аксенов в стране не останется — поганое у него тогда чувствовалось настроение. А в следующий раз мы встретились уже через много лет и совершенно случайно — я шел по тихой московской улице и метрах в 30 увидел двух мужчин. В одном узнал Васю. По-моему, он тогда ненадолго приехал из Америки и здесь встречался со своим сыном. Разговор у них, судя по всему, был серьезный. Естественно, мы обнялись, наскоро поговорили, потому что мешать им мне не хотелось, но ощущение, что глотнул свежего воздуха, осталось надолго..."
Семь Дней.-№47.-2009
Ревущие шестидесятые
Вышла в свет "Таинственная страсть" - последний роман Василия Аксенова
"Таинственная страсть" - книга вне рамок и форматов. Некий расторопный критик назвал ее "репетицией бессмертия", поскольку отдельные главы были напечатаны в "Коллекции "Каравана историй", когда писатель уже находился в коме. Все желали ему выпустить еще десяток-другой романов, но надежда таяла.
Если всерьез задуматься о жанре, то что это - роман? Но сюжетные линии ветвятся до бесконечности. Хроника? Для этого текст недостаточно документален, к тому же реальные лица, писатели-шестидесятники, снабжены вычурными псевдонимами: Аксен Ваксон, Ян Тушинский, Роберт Эр, Кукуш Октава… Сразу погружаешься в густой бульон времени: тут и бичующий поэтов с трибуны, а затем рыдающий Хрущев, и вознесшийся на олимпы Алексей Аджубей, и миллион нижних советских чинов. Тут тебе и выстраданные идеалы, и вирши, и адюльтеры. И все это, если довериться авторскому мнению, о них. О шестидесятниках. На самом деле понятие "шестидесятники" давно не имеет четких границ. Для кого-то это "Политех" и коммунистическое обновленчество ("Уберите Ленина с денег!" - писал когда-то Андрей Вознесенский). Для кого-то - гитары у костра, погоня "за туманом и за запахом тайги". Или тихие открытия за стенами наукоградов. Шестидесятые у каждого свои.
Но для самого автора на первом месте - тотальное разочарование в советской действительности и скрытое диссидентство. Ибо кураторы советской культуры на излете оттепели простерли свои "совиные крыла" над творческой молодежью - примерно так в стилистике самого Аксенова можно обозначить суть происходящего. Вот Аксенов, со вкусом перебирая детали и замедляя повествование, чтобы вызвать у читателя спинной холодок, рассказывает, как сидят, вжавши головы в плечи, симпатизанты поэтической вольницы. Полон саркастического юмора эпизод с посещением Аксенова-Ваксона и его жены Ралиссы двумя представителями особых органов. С кофе, с печеньем, с задушевными разговорами. Смысл визита - ультиматум писателю. Мы вас не трогаем, забываем о прошлых грехах. Ну а вы нам обещайте, что никогда больше не будете писать антисоветских книг…
Все-таки лучшее жанровое определение для книги Аксенова - эпическая мемуаристика. Уж больно в избытке здесь личных наблюдений и малоизвестных деталей. Но слишком многое не позволяет этому уникальному тексту называться просто мемуарами. Во-первых, густая романтическая дымка и завеса из эвфемизмов и псевдонимов. А во-вторых, привкус театрализации, исходящий от описываемой эпохи. В ее зрительном зале был партер - либералы из ЦК, на которых уповала прогрессивная молодежь при разгроме "Метрополя". И своя галерка: кухонные интеллигенты, студенты, хиппи. Все они описаны в "Таинственной страсти" с тем же тщанием, что и "прогрессивные" верхи, заказавшие музыку оттепели.
Спустя десятилетия многие зрители пройдут по раскатанной Горбачевым ковровой дорожке с программками и биноклями, чтобы занять места в новом зрительном зале. Но это уже другая история.
Евгений Белжераский
"Итоги"
№44, 2009
На вопрос, напишете ли вы когда-нибудь мемуары, Василий Аксенов неизменно отвечал: "У меня все уходит в прозу". И правда — хитрый аксеновский профиль виден практически в каждой его книге: реальные обстоятельства жизни писателя всплывали в большей или меньшей степени в диапазоне от автобиографического романа "Ожог" (1975), в котором он описал годы, проведенные в Магадане вместе с матерью, до эпизодических персонажей вроде Старого Сочинителя или Акси-Вакси. А потому последний, изданный уже посмертно, абсолютно автобиографический роман Аксенова "Таинственная страсть" о себе и круге близких ему людей — полная неожиданность для читателя.
Впрочем, и в нем Аксенов оставляет себе лазейку для отступления и оговаривается в предисловии, что "не вполне уверен в хронологической точности событий романа, а также в графической схожести портретов и в полной психологической близости героев и прототипов. Я всегда испытывал недоверие к мемуарному жанру. Сорокалетний пласт слишком тяжелая штука. Неизбежны провалы и неточности, которые в конце концов могут привести — и чаще всего приводят — к вранью". Человеческая память несовершенна. По мнению автора, есть только один способ сохранить достоверность описания времени и его героев: превратить это все в художественное произведение, то есть как бы в вымысел. Потому как вымысел и есть кристаллизация реальности. Все герои "Таинственной страсти" — реальные люди, чья молодость пришлась на 60-е, и хотя в книге им даны псевдонимы, имена легко угадываются. В романе под вымышленными именами прописаны Евтушенко, Вознесенский, Ахмадулина, Тарковский, Хуциев, Окуджава, Высоцкий, сам Аксенов, их подруги и жены. Действие начинается с Коктебеля 1968 года, куда приезжает Влад Вертикалов (Владимир Высоцкий) и впервые исполняет свою новую песню "Идет охота на волков", которая тут же становится страшно популярной. Почему? Потому что "все принимали простую как кровь метафору на свой счет: и только что зародившиеся диссиденты, и выслеживающие их чекисты родины...". Потом откатывается назад, в 1963-й, когда Хрущев громил "формалистов" в Манеже и произошла "встреча творческой интеллигенции и партии". В этом же году начался роман Антона Андреотиса (Андрея Вознесенского) и Софьи Теофиловой (Зои Богуславской) в Дубне. Убийство Кеннеди и ощущение, что "следующий шаг — это ультиматум Америки. Затем последует обмен ядерными ударами. Нам всем конец". Затем вновь 1968-й и коктебельская атмосфера "свободной любви", когда все спят со всеми. Снова откат — 1966-й, "дело Синявского и Даниэля", коллективное письмо в их защиту. Снова Коктебель 1968-го — начало романа Аксена Ваксонова, или попросту Ваксона (сам автор), с Ралиссой (впоследствии вторая жена писателя Майя Кармен). Потом повествование перескакивает сразу в 1980-й — похороны Высоцкого, идет работа над неподцензурным альманахом " Метрополь". Снова назад, в 1974-й — "Бульдозерная выставка". Потом 1977-й — рождение внебрачного сына Андрея Вознесенского. И наконец 1978-1979 годы — встречи Аксеновых с сотрудниками КГБ и эмиграция.
Впрочем, несмотря на все оговорки, что в книге присутствует вымысел, несмотря на то что героям даны другие имена, сюжетно "Таинственная страсть" — все-таки не роман в классическом понимании этого слова. Потому что главное действующее лицо в нем не люди, которых принято называть "шестидесятниками", и не события, которые в нем описаны. Их всех объединяют две вещи: время и настроение. Переход "оттепельной" свободы в постепенное закручивание гаек. Всеобщее ожидание, что вот-вот что-то важное (хорошее или необратимое) должно произойти. Уверенность, что то, что ты делаешь, напрямую влияет на твой завтрашний день, на то, жителем какой страны ты вскоре окажешься. И все это на фоне оголтелой любви и беспробудных попоек. Литературоведы спорят о хронологических границах эпохи. Для Аксенова, судя по роману, время "шестидесятников" началось в 1963-м, а закончилось в середине 1990-х. Не случайно финал книги — 1994 год — смерть Роберта Рождественского (в романе он — Роберт Эр). С его уходом закончилась эпоха "шестидесятников". С уходом Аксенова, который напоследок так точно ее описал, закончилась окончательно.
Наталья Кочеткова
Известия
Московская Неделя
16 октября 2009
Другие статьи в литературном дневнике:
