И записал Энрике в дневнике«Мне двадцать. Говорят, начало жизни. Какой же дальше будет эта жизнь, когда такое у нее начало? Одна душа дается человеку, но почему-то все другие люди хотят ее кусочками нарезать, и каждый лишь под собственным гарниром доставшийся кусочек хочет съесть. Но все, кто поедает нашу душу, к друг другу неминуемо ревнуют кому из них достанется побольше. При этом каждый хочет заграбастать себе не часть чужой души, а всю. Но, сообща чужую душу съев, все вместе — и голодные, и злые, и новую им душу подавай, а нет ее — от голода и злости, наверно, каждый будет грызть свою. Не то, не то… Не виноваты люди. Душа сама себя кромсает, рвет, сама себя разбрасывает жадно налево и направо по кусочкам, чтоб этими кусочками к себе магнитно притянуть чужие души, их тоже разрывая на куски, а вот зачем? Всем сразу душам счастья не может принести одна душа. Как хорошо и просто всем бездушным! Безвыходно родившимся с душой. Я что-то понял. Жизнь есть преступленье. Жить — это причинять всем ближним боль. Мы даже на тропинке где-нибудь, не думая об этом, убиваем ни в чем не виноватых муравьев, а на дороге жизни — наших ближних, совсем не злоумышленно — невольно, идя по их невидимым телам. Так больно причинять другому боль! Когда осознаешь, что жить — жестоко, гуманней не родиться вообще. Но что же делать, если ты родился? Гуманнее всего — убить себя. Убить себя, чтобы не быть убийцей. Простите все, кого я убивал, прочтите мой дневник — и вы поймете, что получалось это поневоле, что никого из вас не ненавидел, что никого из вас не предал я, что всех я вас любил и всех люблю, и тем, что ухожу, — вам выражаю мою любовь непонятую к вам…» Е.Евтушенко "Голубь в Сантьяго" © Copyright: Юрий Устюжанин, 2011.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
