Без комментариев

Веник Каменский: литературный дневник


Константин Уткин 3


Носатая тоска


Личность Веника Каменского вызывает много вопросов – и ее постоянное камлание – я невинная, я простая – эти вопросы не снимают.
Думаю, не снимет их и это эссе. Потому что доказать что-то можно лишь двумя способами – получить доступ к частной переписке. Для этого нужно, понятно, либо добровольное согласие либо серьезные мотивы, способные убедить соответствующие службы. Поскольку я не хакер, и добровольного согласия не получу, а убеждать органы нет причин, то остается одно – внимательно рассмотреть феномен Веника Каменского, оставив в стороне истерию восхищенных поклонников и беспочвенные придирки завистников – конечно, есть и такие, это естественно и нормально.
И попробовать понять его. Несмотря на то, что ощущение раздельности автора и его стихов у меня не проходит, априори буду говорить о стихах – как о стихах Веры Кузьминой.
Я прошерстил несколько тысяч рецензий Веры – как входящих, так и исходящих. Я познакомился практически со всеми поэтами, которых она хвалит и поддерживает.
Я написал везде и всем, кто так или иначе мог бы быть с Верой связан.
Никто не ответил. Может быть, ответят позже.
Сама же Вера на мою работу реагирует так – «уткин обещал публикацию восстановить, когда накопает про меня побольше страшного, мерзкого, грязного и отвратительного, а также докажет, что за меня пишет кто-то другой. Так что будем ждать.»


Будем считатать, что бедного автора просто затравили завистники, и ни о чем другом, как о поисках «страшного, грязного, мерзкого» она думать не способна. Хотя, без всякого сомнения – если вдруг мне придет письмо примерно такого содержания «эти стихи принадлежать моему брату (дяде, сыну, жене, сестре и так далее) что я могу доказать…» то оно будет немедленно опубликовано со всеми вытекающими последствиями. И невероятно гадостным ощущением. Но так бы сделал каждый, верно?
Кроме того, мое так называемое расследование шло не так, как хотелось Вере – я получал ото всех именно то, что и хотел. И мне помогали все – независимо от своего желания. Дело было за малым – лучом направленного света выделить то, что может быть незамеченным, и акцентировать на этом внимание. Ну а дальше – имеющий уши, да слышит.


Странности.


1.Ощущение такое, что ее нет. И никогда не было. Кроме скупых автобиографических данных, которые она сама о себе дает, никто ничего не знает.
Ее земляки молчат – да, она есть в списках избранных, но при этом – ее опять же нет. Земляки не пишут ей рецензии. Земляки ее не хвалят. Земляки с ней не общаются.
С ней общается вся глубинка и немножечко Москвы – но свои, родные предпочитают Веру не замечать.


Она ничего не пишет про свой город.
Кроме названий, которые можно использовать из любой части света, на ее место проживания ничего не указывает.
Каменск - Уральский по стихам Веры – город призрак, в котором ничего не происходит.
В котором отсутствует культурная жизнь, не смотрят фильмы, не читают, не пишут, не поют – только пьют, бросают баб, дерутся, садятся, откидываются – и все это в прошедшем времени.
И впечатление о Каменско - Уральском, как было отмечено одной ее землячкой, из творчества Кузьминой остается одно – зона. Может быть, именно из-за этого грязного окраса земляки предпочитают с Верой не общаться.
А может быть – просто не знают, что Верка-фельдшерица пишет стихи. Но это тоже более чем странно. Для человека, так навзрыд и на весь мир демонстрирующего свою привязанность к родному краю – быть неизвестной не только в краю, но главное – в городе.
Если когда – нибудь в память Веника Каменского будет установлена мемориальная доска – это будет, несомненно, в Каменске – Уральском. Не где-нибудь еще.
Причем этот город имеет свое литературное объединение, весьма крупное и весьма достойное – именно через него в мир вышли все поэты этого города. Все, повторяю, кроме Веры. Даже для своих она темная лошадка.
. Да, конечно, ЛитО (Литературное объединение) – не может выполнить функции Литературного института. Да, обычно в них собираются местные графоманы, да, обычно среднего или ниже среднего уровня. Но – при этом более доброжелательного, внимательного, дружеского отношения найти трудно.
Есть у Лито только один большой минус – живое общение. А живое общение – это необходимость объяснять свои тексты и, если придется, биться за них.
Именно этого Вера не умеет. Не потому, что не способна на свары – как раз скандальности ей не занимать – а потому, что не может расставлять акценты и просто элементарно понять, что из написанного ей хорошо, а что – плохо.
Может быть, к тому моменту, как будет закончено это эссе, что-нибудь изменится, но что-то мне подсказывает, что нет.


2.
Вопиющее несоответствие выставленных на всеобщее обозрение текстов и манеры общаться. По этой теме можно прочитать отдельную лекцию, может позже я этим и займусь, но вкратце положения таковы – личный стиль каждого поэта индивидуален, как отпечатки пальцев. Личный авторский стиль прослеживается во всем – от стихов до прозаической, самой обычной речи в быту и переписке. Именно поэтому письма наших выдающихся литераторов читаются, как самостоятельные художественные произведения. Рецензии автора Веник Каменский – точнее, местные пародии на рецензии – и его же тексты принадлежат двум разным людям. Один – высокообразованный эстет, ради интереса заигрывающий перед глубинкой, второй – именно продукт это глубинки, косноязычный и с узеньким кругозором. Джекил и Хайд.


3.
Из представленных на сайте стихов видно, что автор Вера Кузьмина, при всей ее любви к грязи – автор, бесспорно, самого первого эшелона.
Это звучит несколько высокопарно, но это так. А на авторов первого эшелона талант накладывает определенные обязательства, неизбежные, как смена дня и ночи.
Есть интересная закономерность в развитии творческого человека – достигший определенного уровня стихосложения поэт обзаводится тончайшим чутьем на фальшь. И неприятием слабых стихов. Конечно, он может похвалить слабые стихи, конечно, он может поддержать своих соседей по сайту – но он не будет выискивать их, как ищейка, и восхищаться ими. Причем восхищаться, как я уже говорил – двумя-тремя словами.
Слабые стихи – это совсем не значит, что стихи плохие. Есть такое понятие – линейка вкуса – введенное в оборот вашим покорным слугой. В эту линей входит широкий слой произведений, которые нравятся всем. Они не обладают ярко выраженными недостатками, ладно скроены и крепко сшиты. Их читаешь без волнения и без сожаления забываешь. Это основа литературного процесса, гумус, на котором сверкают таланты. Они необходимы для заполнения страниц альманахов и газет, про них легко писать, их легко разбирать – они не запомнятся – потому что рядом стоят еще сотни тысяч таких же крепких и ладно скроенных стихов.
Так вот – среди Вериного окружение подавляющее большинство именно таких стихотворцев. Она их искренне любит, искренне восхищается, пишет похвалы, как-то поддерживает – и при этом совершенно не отличает плохого от хорошего.
Что-нибудь яркое, нестандартное, выходящее за рамки линейки вкуса вызывает в Вере панику – в лучшем случае она молчит, в худшем – начинает высказываться. Это действительно худший случай, потому что лучше бы она молчала.
Вера неспособна вести диалог. Максимум, на что она годится – это давать короткие комментарии, не всегда верные. Три строки для нее – максимум.


4.


Вера ненавидит московскую литературную тусовку. Это тоже более чем странно, потому что, в целом, Москва к талантливым людям благосклонна. Можно дать длинный список приехавших в Москву и поэтов – но цель у меня все-таки другая.
Да, литературная среда моего города – не сахар. Да, писатели и поэты люди эгоцентричные, мнительные, обидчивые, наблюдательные, пьющие и злоязыкие. Друзья часто становятся врагами, а враги - друзьями. Создаются коалиции, распадаются связи, вспыхивают и затухают скандалы, «брат душит брата – в общем, идет обыкновенная будничная жизнь» (с)
Но при этом талантливый человек всегда найдет понимание. Литераторов растят не в теплицах – но при этом без стоящей литературной среды, общения, работы поэт будет неизбежно деградировать, а литературный процесс без притока свежей крови – киснуть и застаиваться.
Для московской карьеры у Веры были все предпосылки. Ее легко ввели в несколько небольших литературных салонов – куда мне, например, приглашение получить невозможно – ее тут же стали печатать, и даже заказная статья в Снобе сыграла ей на руку.
А то, что Дмитрий Быков упомянул – весьма пространно – ее, фельдшера с далекого Урала – говорит о том, что Вера вполне могла бы за несколько лет сделать головокружительную карьеру. Но что-то пошло не так. Вера приезжает во все те же маленькие салончики при библиотеках раз в году – и продолжает работать фельдшером. А ее поклонники мне пишут гневные письма, как она тяжело живет и что поэтому я должен носить ее на руках.
В комментариях проскакивало несколько раз - вот еще, буду я просить. На что ей отвечали – ну а что такого, мы просим, я прошу – обычное дело.
Но соль в том, что Вере и просить ничего не надо было. Все всегда делали за нее. Ее пригласили на выступления в те самые литературные гостиные. Ее публиковали в альманахах. Ей предлагали издать книжки – понятно, что не за ее счет. Да из с Быковым договорились тоже за нее – она на такой уровень не имеет возможности выйти.
Кроме того, весь этот окололитературный круг – окололитературный – лишь потому, что, как правило, не вхож в среду печатных изданий с историей и именем – постепенно переместился на передачу Вечерние стихи. Но Вера и там не выступала, хотя, бесспорно, могла.
К чему я это все? Лишь к тому, что мало у кого были такие великолепные возможности для литературной карьеры в Москве. То есть вот все – красные ковровые дорожки и оглушительные фанфары. Но, как мы видим, не срослось. Вера остается неизвестной в собственном городе, ее начинают забывать в Москве – логично, бурное кипение вытолкнет на поверхность иных героев – и пока она царствует лишь в виртуале.
Мне можно возразить – ничего удивительного, мол, история знает отказы и от более заманчивых перспектив – просто любит она свой город, вот и не хочет уезжать. Возможно. Но, тем не менее, странно. Да и любовь, как я уже писал выше, тоже какая-то странная. Маховик раскрутки, тяжело набирающий обороты, вдруг стал тормозить и сейчас практически остановился.


5.
Отдельно стоит провентилировать вопрос о причинах всего этого волнения. Как, извините, вообще мог возникнуть вопрос – ее ли это стихи?
Именно его я задаю защитникам Веры Кузьминой – и ничего внятного мне никто ответить не может.
Давайте думать. Возьмем самое близкое, что лежит – меня. За всю свою бурную жизнь не стихире мне никто, никогда, ни при каких обстоятельствах не предъявил подобные обвинения. Это людям, даже ненавидящим меня до самых глубин, просто не приходит в голову. А если бы даже и пришло, я бы посмеялся (а не стал бы вопить – эти гады лишают меня последнего!!!) и начал бы кидать на стол козырные карты – туз за тузом. Вот рассказ первого поступления в Лит – к Рекемчуку. Вот статья Николая Константиновича Старшинова. Вот страницы тех, с кем я учился и кому читал такие-то стихи. Вот Владимир Андреевич Костров – несмотря на то, что прошло пятнадцать лет, он меня помнит. Вот те, с кем я ходил к Касмынину в студию при «Нашем современнике».
Вот Лесин, вот Малкин, вот Листик, вот Щербак – все они меня знают и могут подтвердить, что я – это я, и мои стихи – это мои стихи.
Причем я бы это сделал мгновенно, сразу после гипотетического наезда – и, пока не сошла краска на лице дурачка от пощечин, высказал бы ему все, что хочу.
Все бы это было весело, легко и играючи – поскольку подкопаться под меня в плане творчества невозможно. Оно мое.
( Впрочем, Вера попыталась доказать свое авторство, прислав мне фото каких-то неудобочитаемых каракулей в тетрадке. После чего послала меня и пообещала плюнуть в морду. Обещание –то ладно, а вот каракули – это все-таки не доказательство). Доказательство – это живые люди разных лет и разного таланта из литературной среды. А из той троицы, к которой Вера грозит обратится за советом, остался один. Который никак не может служить гарантом подлинности.


Один из способов проверить способность автора писать – это стихотворение на заданную тему. Не скажу, что это очень интересно. Чаще всего – получается не очень. Но для любого пишущего человека не составляют труда наваять что-нибудь по заказу, а тем более – если это может что-то подтвердить. К примеру, авторство своих строк.
Цель такого упражнения в нашем случае – выделить авторские особенности, те самые штрихи, которые отличают мастера от графомана, а пишущего – от не пишущего.
Вера гордо отказалась от моей просьбы написать стишок на заданную тему.
Правда, потом написала, и получила кучу похвал, но вот заявленной темы в стихе не прослеживалось.
Причем нельзя сказать, что Вера не пишет по заказу. Еще как пишет. Участвует в конкурсах, оставляет экспромты под рецензиями.
Но создать экспромт на заданную тему не смогла, остановившись на своем излюбленном коньке. Выглядело это примерно так.
- Вы можете написать стихи со словами – роза, рюмка, оса?
- Конечно. Вот –
«Танька – шлындра, мурло кирпичом,
За сивуху давала в овраге,
С кирпича покатилась слеза горячо,
С Танькой вечно такие напряги»
- Простите, а где здесь – роза, рюмка, оса?
- Ты что, идиот? Ты хочешь сказать, что это не я писала?
- Нет, это вы писали, но где рюмка, роза, оса?
- Ну раз это я писала, то давай, сволочь, извиняйся, а то я приеду в Москву и в харю тебе плюну. И не лезь со своей осой в рюмке.
*


Но главный и пока неразрешенный вопрос – почему именно стихи Веника Каменского вызывают подозрения если не в плагиате (без прямых неопровержимых улик от таких заявлений я воздерживаюсь) то как минимум – в литературной мистификации?
Почему такие подозрения не падают на Яна Бруштейна, Чена Кима, Солу Монову, Полозкову или, прости Господи, Дмитрия Быкова? На Илью Бестужева или Игоря Турунтая? На Ольгу Воронину, Лену Жмачинскую, Виктора Жеребина, Бориса Прахова, Митю Плахова, Олю мою дорогую Аникину? Список можно продолжать бесконечно.
А раз такой вопрос возникает практически у всех, кто занимается литературой не только на сайте Стих.ру – значит это не просто так.
Я не оговорился – каждый, кто читает стихи Веника Каменского, берется за голову и говорит - это что? Это как? Откуда это? Первое впечатление – шокирующее. Но второе впечатление, когда проходит ослепление новизной – что-то здесь не так.
Повторяю – это касается в основном людей, профессионально занимающихся литературным трудом (критика, рецензии, разборы, редактура) и обладающих абсолютным чутьем на фальшь.
Вполне понятно, почему до сих пор никто не провел анализ творчества Веры Кузьминой. Нужно обладать исключительной бесстрастностью и холодностью ума, чтобы трезво оценить ее работы – а вот этого достичь не получается не всегда. Талантливые тексты завораживают, околдовывают и лишают объективности.
Со слабыми и бездарными стихам гораздо проще – вот слабости, вот ошибки, вот признаки графомании. Растягиваем, закрепляем, препарируем. Взвешиваем и оцениваем…


6.
Когда она начала писать? На ее странице год первого стиха -12. До этого она, как сказала сама, обитала и шлифовала мастерство на другом сайте. Я туда, конечно, написал, но, как это и было в нашей истории, не получил ни ответа, ни привета.
Это тоже козырь для сомневающихся – полное отсутствие ранних работ. Законы развития поэта непреложны, как законы развития человека. Все начинают с глагольных рифм и рифм точных. Все используют стандартные, сиречь – избитые образы. Все сначала используют одни и те же темы. Все проходят через период подражания – и только потом, при надлежащей беспрестанной работе, при наличии соответственного окружение и наставника, вырабатывается собственный голос. Тогда поэт получает свою индивидуальность. Даже не так – у талантливых людей индивидуальность прорывается сразу, несмотря на все детские болезни становления. Она еще не стала довлеющей, но на уже видна. Во всех ученических стихах – если не брать периоды сознательного подражательства – ростки индивидуальности уже видны.
Именно поэтому сомневающиеся хором просят – Вера! Покажи нам свои ранние стихи!!!
Потому что индивидуальность автора Веник Каменской – автора такого уровня – в ранних стихах должна быть обязательно. Ну и все вопросы бы сразу были сняты.
Что делает Вера? Посылает всех, примерно так же, как литературных критиков на своей странице. Лесом.
И, поскольку точных данных о начале творчества мы не имеем, за точку отсчета будем брать год появления на сайте – 12.
Есть еще одна закономерность – любой неофит, независимо от уровня таланта, почувствовавший вкус слова, бросается в творчество с головой, как в реку. На первичный период приходится до шестидесяти процентов всего написанного. Обычно все эти шестьдесят процентов потом идут в помойку, но правило это не нарушает.
Начинающие писать люди пишут много – особенно если писать они начали в позднем возрасте.
Поздно начавшие пишут особенно много, наверстывая упущенное. И, кроме того, они живут активной литературной жизнью – расставляют приоритеты, формируют взгляды, круг общения, группировки, кланы и так далее. Они до хрипоты спорят, обсуждая и отстаивая свои взгляды. Почти как дети не первом курсе Литинститута – кстати, драки по несхожести творческих взглядов – дело вполне обычное и не порицаемое.
Что мы имеем в нашем случае? 197 стихов за четыре года. Из них подавляющее большинство – написанных на одну тему, одним и тем же стилем, в одной манере, с использованием одного и того же диалекта.
Стоит уточнить, что работа в одной манере – пусть она самая что ни на есть индивидуальная – требует гораздо меньше душевных трат, чем новый стиль.
То есть наш исследуемый автор за время пребывания на сайте, мягко говоря, не перетруждался – чем в очередной раз нарушил правило.
И, возвращаясь к активной литературной жизни – ее нет. Не нужна Вере активная литературная жизнь. Ее суждения о литературе – на уровне семиклассника. Собственно, она это понимает и старается не подставляться лишний раз, сведя все общение к похвалам и поддакиванию.


7.


И вот тут кроется тот самый подводный камень, который так или иначе оттолкнул от Веры многих – даже сил они продолжают изредка писать ей хвалебные рецы и защищать ее ото всех.
Несоответствие автора заявленным стихам – это, на самом деле трагедия не автора, а читателя. Каждый – и тот, что плохо пишет, и тот, что пишет хорошо – ищет тех, на кого можно равняться или учится. Собственно, в идеале именно эти функции сайт и должен выполнять.
Я, допустим, прекрасно понимаю ее утверждение – литературные критики могут идти лесом. Сам так думаю. И, по идее, она имеет право их посылать – ибо критиковать в ее стихах нечего, а ловить блох – не занятие для профессионала. Но, господа.
Видя поэта такого уровня (впору вводить аббревиатуру ПТУ) – хочется общения. Литературного общения, господа.
Читаешь тексты. Говоришь себе – ура, какое счастье, какие стихи, какой, должно быть, интересный автор!!!!
Потом знакомишься со взглядами и мыслями этого интересного автора и понимаешь, что говорить с ним не о чем. Что его стихи и он – стоят по разные стороны баррикад. Что стихи – это событие, а их заявленный автор… как бы это сказать. Вот точное определение - скрипач не нужен.
Я понятно объясняю? Автор не выдержал высоты, заданной стихами. Измельчал. А, может и был мелок. Это парадокс, но парадокс не последний.


8.
Насколько мы помним, главное, что меня настораживает – разница автора и стихов.
И очень приятно, что в этом я не одинок – такое мнение поддерживают все поклонники Веры Кузьминой. Причем поддерживают в совершенно ясном ракурсе. Читаем рецу Натальи Шмель – Если тебе продолжают помогать в той или иной мере, благородно скрыв своё имя, - спасибо трижды. Я об этом не знаю и знать не хочу. Те, кто жаждет «разоблачения», мечтает на самом деле влезть и испоганить. Мистификация – тоже элемент творчества, если что. Нельзя туда, повторяю, в грязных сапогах. Применительно к «проектам» вообще. Красиво бы было, если бы это был Дуэт, от души говорю. Было когда-нибудь такое проникновение в российскую глубь? Вот именно такое? То-то же.


Итак, тут все просто, как мы видим – мистификация – тоже элемент творчества. Нельзя лезть в грязных сапогах и про проникновение в Российскую глубь. В рецензии ко мне – не помню, сохранилась ли она – любовно лелеямый поклонниками Веры клон КУЗ вынудил меня уничтожить часть рецензий – но суть была в следующем – даже если это проект, то какой он прекрасный!! Какой романтичный!!! Неизвестный влюбленный дает своей любимой ощутить все восторги поклонения, а читателей балует тонкостями жизни в глубинке, это ли не прекрасно!! (Пардон, про восторги поклонения это я сам придумал.)


Это все явные тезисы нашего, так сказать, выступления защитницы, которые я просто выделил. Но, господа – на нее никто не набросился с дикими воплями – Она – настоящая!!!! Как ты смеешь думать о мистификации!!! Даже в таком плане!!! Завистница!!! Злопыхательница!!! Насекомое!!! (дальше подобрать можете сами, пользуясь лексиконом защитничков)
Нет. Никто не сказал ни слова. Рецензия до сих пор красуется на месте. Она всех устраивает. Все согласны, что Вера может быть проектом для проникновения в глубинку. Никто не спорят. Этот тезис при всеобщем молчаливом одобрямсе принят как догма и остался жить.
Есть еще один парадокс. Мне вот давно и жгуче любопытно – мантры на Вериной странице – ты настоящая, никого не слушай, ты настоящая, стихи настоящие, ты настоящая, ты настоящая – кого должны убедить? Веру? Но, вообще-то, она и сама знает, что настоящая. Я знаю, что она настоящая. Очевидно, что она ест, пьет, работает. Очевидно, что жизнь ее нелегка. Так же очевидно, что свой неожиданно и очень удачно проснувшийся дар для облегчения жизни она не собирается использовать.
Или все-таки вы убеждаете себя? А?


9.
Не сомневаюсь, что когда-нибудь про Веника Каменского напишет кто-нибудь более дотошный, чем я. И в любом последующем эссе тема еврейства будет главной. В самом деле – ни у одного русского поэта, тем более поэта из глубинки, нет такого трепетного описания евреев. Она их обожает. Она видит в них не просто богоизбранный народ, но народ, который, несомненно, достоин лучшего – точнее всего самого лучшего. Евреи для Каменского – свет в окошке, она их боготворит. К слову – лично я ничего против евреев не имею, и, не обвиняя Веру в иудофильстве, подвожу к одной замечательной иллюстрации.
В одном из стихотворений был использован образ – «глазастая еврейская тоска». Хороший образ, в самом деле хороший. Большие глаза с вековой печалью. Попадание в яблочко, лучше и не скажешь. И тут некто ехидный предлагает изменить «глазастую еврейскую тоску» на «носатую еврейскую тоску». Понимаете? Чувствуете две больших разницы? Надо что-то объяснять? Хорошо. Глазастая тоска – это трогательность, это любовь, это печаль. Носатая еврейская тоска – это глумление, это карикатурный образ с толстыми губами, горбатым шнобелем и выкаченными буркалами. И тоска – это вам не вселенская печаль, а нудное жлобство ростовщика, упустившего копеечку.
Простите, вот если бы мне, как автору, предложили вот так на голубом глазу заменить одно на другое. Ну, вы представляете, в какую даль бы отправил Уткин советчика и в каких выражениях. Потому что разница двух образов видна любому, кто хоть чуть-чуть разбирается в литературе. Любому, но не Венику Каменскому. Она ответила – не знаю, может так и лучше. Потом она сходила куда-то там, и кто-то там посоветовал ей ничего не менять.
Ребят. Если автор не может отличить трогательности от издевки и бегает за советом – доверия к такому автору у меня нет ни на грош. Скажу больше – я отказываю ему в авторстве.


10.
Ну и на прощанье хочу поиграть в ясновидящего и дать усредненный портрет того, кто может стоять за стихами, размещенными на странице автора Веник Каменский.
Само собой, это мужчина. Средних лет. Еврей. Либерал, вынужденный придерживаться правил своей тусовки. Талантлив. Обладает своим ярко выраженным стилем и одной интересной особенностью – любую тему он волынит до бесконечности. Собственно, эта черта помогает ему осваивать новые виды бизнеса, к которым он теряет интерес сразу после завершения.
Испытывает комплекс миссионера, нуждается в учениках, которых опекает свысока, даже заменяя чужие стихи своими.
При раскрутке проекта был ограничен в двух вещах – проявлениях искреннего патриотизма ( в либеральной тусовке ценится исключительно негативная сторона истории. Лагеря, алкоголизм, битые бабы, деградировавшие мужики – в общем все, чего в избытке у Веры) и возможности скрыть свой собственный талант.
И если при помощи грязного патриотизма он смог выйти на соответствующие издания и критиков, то со вторым произошла ожидаемая накладка.
Образ бабенки с огорода, носительницы исконной, посконной кондовой мудрости и таланта затрещал по швам. И стал неинтересен. Нельзя бесконечно играть одну и ту же мелодию. Смотреть один и тот же фильм. Говорить на одну и ту же тему. Использовать одни и те же образы. И даже если я ошибаюсь (хочу напомнить, что все, написанное выше, всего лишь результат наблюдательности – но не окончательный вердикт) – то автор Веник Каменский для меня мертв.
Потому что не выдержал самого тяжелого для человеческой личности и судьбы испытания – испытания развитием. Потому что не стихи задержались на одном уголовно-барачном уровне, на нем задержался автор. А задержавшийся, застывший поэт – мертвый поэт.

П.С. Когда спадет волна наездов, я займусь собственно стихами. От и до. Кстати, к слову – не далее позавчера я встретил одну хорошую московскую поэтессу, из тех, что вежливо, но упрямо убеждали меня в том, что Вера настоящая. Естественно, речь зашла о ней, о нашей маленькой Вере. И защитница сказала одну интересную вещь – чем дальше, тем больше из ее стихов вылезает Л.И.
Подождите, господа. Литературоведческий труд – тяжелый, а дел у меня и так много.


ППС. Уважаемые читатели. Нижайше прошу - не объяснять мне, какой я бездарный. Не доказывать мне, какой я завистливый. Не надо кричать, что никто никому доказывать не должен. Не стоит писать, что ВК настоящая.
Потому что - мнение пользователей этого сайта о моем творчестве меня интересует мало. Если вам хочется думать, что я завистливый, думайте. Никто никому ничего доказывать не должен - тем более я, всего лишь акцентировавший внимание на очевидных, всем известных вещах.
Но, если я в чем-то ошибся - к примеру, где-то живут литераторы, видевший возникновение нашей фигурантки, или есть стихи, непохожие на стиль основного массива, или, например, другие темы, или еще что-то, относящееся к литературе, а не к стремлению обо..ть вашего покорного слугу - буду только рад.


И повторяю еще раз - каждый имеет право на свое мнение, каждый может его изложить в корректной форме, каждый может высказать свое мнение о любом здешнем контенте. Надеюсь на понимание))




Другие статьи в литературном дневнике:

  • 21.03.2017. Без комментариев