Эксперименты со временем

ПУСТОЙ ОСОБНЯК

Вдали ларьки халяльные,
а он стоит на Лялином.
Глазами изразцовыми
глядит на зиму новую.

И помнит вросшим тополем
о тех, что не дотопали,
не доплясали с чувством и
не докачали люстрами.

Прервали Хиля с Сенчиной,
не дозвонились женщине...
не добрались и сгинули...

Вон с крыши наледь скинули...

На Лялином, на Лялином,
где снег и ни проталины...
А только птица синяя
чивикнет всех по имени...
ЕЩЁ ЖИВА

Машинка внутри куста,
от одиночества белая,
болела, лежала без дела. Я
маленький был, не достал.

Старался. Помочь не смог.
Так долго, так долго больно...
Прошли мировые войны.
Рассеялся атомный смог.

Но воздух не воздух, а стон.
От этого некуда деться.
Земля обгорела... детство...
Спасибо, оставили сон.

Во сне досчитал до ста.
Хотя продвигался по малу я,
дошёл до того куста,
машинку на свет достал...

...а в кузове сердце алое.
СЕМИДЕСЯТЫЕ

Двор был просторнее, земля чернее,
моложе мать, таинственнее ветер,
роднее кролик плюшевый в окне и
всё фантастично в том вечернем свете.

В пятиэтажках звали: «Люська, Люська»!
Задорно гулко звали: «Люська, выйдешь»?!
А город в мае, как... живая люстра,
советский лайнер, межпланетный Китеж.

Ни фальши и ни пошлого комизма.
Из лампочек звезда над проходною.
Вы скажете: «ну, прям, при коммунизме».
Нет, в детстве. Даже странно, что со мною...