Любовь часовщика

В одном провинциальном городишке
среди часов, будильников и книг
взаправду проживал, не понаслышке,
чудаковатый хмурый часовщик.

Он жить мечтал, часов не наблюдая,
но временем, бедняга, дорожил.
Клонилась голова его седая
над грудой циферблатов и пружин.

К его часовне шли менять детали
рабочий люд и важные дельцы,
когда у них спешили, отставали,
и шли неточно точные часы.

Ни с кем он не был дружен, но со всеми
был вежлив, отчуждённо говоря:
- Приветствую. Простите. Время. Время!
Не станем тратить наше время зря!

Болтали бабы о цене на масло,
а мужики с ленцой тянули квас,
а он, покуда солнце не погасло,
закрыв моноклем близорукий глаз,

чинил часы, устало припевая,
притопывал себе ногою в такт:
- Живу, и лишь на время уповаю,
и властвую над ним: "тик-так-тик-так!"

Но как-то раз, улыбку пряча в ворот,
прижав ладошку к жаркому виску,
Любовь пришла в забытый богом город
и постучала в дом к часовщику.

И с кисти сняв часы свои простые,
произнесла, укрыв лицо в тени:
"Протикали минуту, и застыли,
возьми, и если сможешь, почини!

Я поцелуем отплачу за помощь,
хоть в кошельке моём полно монет!
Ты поцелуй Любви навек запомнишь
и будет с чем податься на тот свет.

Старик протёр очки и напряжённо
взглянул на помутневший циферблат.
Минутная летела беспардонно
вперёд, а часовая шла назад!

Он взял отвёртку из нежнейшей стали,
открыл стекло, и дрогнула рука,
под ней спирали звякнули и стали,
застыли и уснули на века...

Любовь ушла, а часовщик с часами
возился дни и ночи напролёт.
Шли месяцы, ослепшими глазами
смотрели в небо звёздное, и вот

Любовь опять вернулась от кого-то,
Счастливая, шальная, тут как тут:
- Ну, как живётся, спорится работа?
Как часики заветные, идут?

Летела, кое-как собрав пожитки,
к часовне, под собой не чую ног...
Ты заменил старинные пружинки? 
Но часовщик ответил: - Нет, не смог!

Дарю тебе похожие, не хуже,
и не проспишь прозрачную зарю,
их ремешок изящнее и туже!
Любовь смеётся: "Нет, благодарю!

И, глядя на лысеющее темя,
добавила насмешливо она:
Ты зря, старик, своё потратил Время,
я счастлива, я вечности полна!

Идут часы, как бедные калеки,
в глубокий сон отчаянно стучась,
в объятиях Любви смежая веки,
нет надобности знать, который час!

Подарок твой, увы, не оценю, и
носить их на руке какой резон?
Меня под утро будят поцелуи,
а не часов унылый перезвон!

И резко бросив свёрток на оконце  -
Встречает так пощёчину щека...
Любовь из темноты шагнула в солнце,
покинув пыльный дом часовщика.

 - О горе мне, старик вскричал: - Люблю я!
Я был глупцом! И в том моя вина.
Не заслужил и тени поцелуя
от той, над кем не властны времена...

Под скрежет гирь с набатом похоронным
крушила в доме всё его рука,
и отзывались безутешным звоном
часы на жуткой крик часовщика.

Охваченный неведомым недугом,
с собой не мог он справиться никак:
- О Время, ты казалось лучшим другом,
теперь же ты - мой самый лютый враг!

Ты безраздельно властвуешь над всеми,
но даришь только старость, боль и смерть!
Оставь меня, оставь на время, Время!
Тебе меня не тронуть! Не суметь!

И сбросив со стола застывший ужин,
завыл старик отчаянно и зло:
- Я стар! Я никому совсем не нужен!
И вдруг упал на битое стекло...

В часовенку пришли через неделю.
Наткнулись на худой и жёлтый труп,
священника позвали и отпели
без почестей, венков и жалких труб,

Шептались, мол, связался с тёмной силой,
зарыли в землю, полную росы,
а вместо камня над его могилой
поставили разбитые часы.