Сарай

Кай женился на Герде, но все тосковал по той –
с ледяными губами, холодною красотой.
Он пошел бы за ней, да куда? Не найти концы.
Серебристые сани, хрустальные бубенцы.
Он работал в конторе, копил, и с большим трудом
накопил – и купил участок, построил дом,
и затеял сад – насколько хватало сил.
Но порою мрачнел, срывался и много пил.
А однажды он в книжной лавке купил тетрадь – 
и закрылся в сарае, и начал там рисовать,
и набросок его был коряв, неумел и груб, –
легкий снег на ресницах, улыбка холодных губ.
Он извел всю тетрадь и купил дорогой альбом,
перебрался в сарай, почти позабыл про дом, –
рисовал часами, творил, штриховал-чертил.
И смотрел в ледяные глаза, и не мог уйти:
понимал, что надо, пора, но никак не мог –
и не слышал Герду, ступившую на порог.
А она застыла – ведь сбылся кошмарный сон:
отовсюду смотрело то северное лицо,
что она от себя столько лет отгоняла прочь –
а оно ей все снилось и снилось из ночи в ночь.
И молчала Герда – лишь слезы да в горле ком. 
И ушла, вернулась с канистрой и коробком. 
И под тусклой луной собирал чемоданы Кай,
и во весь горизонт горел-полыхал сарай.