Я уйду тихо-тихо,
Как нечаянный вздох,
Получив без особой шумихи
Отпущенье грехов.
И никто не заметит,
Что меня больше нет.
Потому что для этой планеты
Слишком легок мой след.
Будет тихое утро
В конце января,
Будут тени кружиться понуро
Над горбом фонаря.
Упаду на ладони
Бездыханного сна.
И потонет в мучительном стоне
Для меня тишина.
* * *
Памяти Игоря Талькова
Непризнанный, непонятый, забытый,
Я ухожу под сень иной звезды,
Оставив чашу жизни недопитой,
Махнув рукой на прежние мечты.
И с высоты бескрылого полета
Увидев тлен в рассветной простыне,
Пойму: орать о доброте до рвоты,
Пожалуй, вправду было не по мне.
А то, что жизнь моя была короткой,
Так в этом, право, нет моей вины.
Зато сбивал истрепанной подметкой
Я серость с человеческой стены.
Пусть даже кто-то, обо мне услышав,
С усмешкой сплюнет сквозь щербатый рот -
Я поднимусь неизмеримо выше,
Чем этот одичавший небосвод.
* * *
Ты уйдешь, а я останусь
На пустынном полустанке -
У тебя своя дорога,
У меня, увы, своя…
И когда меня ты вспомнишь
Через тысячу вагонов,
Одичав в своей берлоге,
Буду спать лениво я.
Но меня ты не разбудишь,
Потому что знать не будешь,
Отчего же я уснула
И зачем так крепко сплю.
И с улыбкой вспомнив сказку,
Ты меня коснешься лаской. -
Только сказка обманула,
Забирай свое "люблю"!
Забирай его обратно,
Сбереги свои объятья
Для других красавиц спящих
Из иного бытия.
Буду спать и не услышу,
Как апрель стучит по крыше,
Не во сне, а настоящий -
Понарошку - ты и я.
Ты и я - аккорд не вышел.-
Мне бы взять чуть-чуть повыше,
Мне бы взять чуть-чуть скромнее
Или просто промолчать…
У тебя теперь дорога,
У меня - моя берлога,
В ней уютней и темнее,
Чем в вагоне, крепко спать.
Крепко спать и снов не видеть,
Чтоб случайно не обидеть
Счастьем этих снов недлинным
Всех не спящих довидна.
За меня ты будь спокоен.
Через тысячу вагонов
Не ходи ко мне с повинной -
За меня испей вина.
* * *
Когда б ты мог всю меру нелюбви моей постичь -
Тогда б мы были квиты
За твой недавний неуместный кич
В моем спектакле о совместном быте.
Мой инфантильный, скромный донжуан,
Пусть мой успех нам будет командором.
Я отомщу за всех Лаур и Анн,
Для коих ты стал яблоком раздора.
Моей свободы ты хлебнешь сполна.
Но не пущу тебя в свои вольеры.
Того, что я в тебя не влюблена,
Я не прощу тебе, мой кабальеро.
* * *
День казался пасмурным
Мне под солнцем ласковым,
И казалось, что грозой смеется тишина,
Что уходит в прошлое
Самое хорошее. -
Просто я была тогда совсем одна.
Мне казалась брошенной
Под ноги прохожим и
Блеклою от старости неба пелена.
Все, казалось, лучшее
Мной уже получено... -
Просто я была тогда совсем одна.
Шалуном растерянным
Мне казалась дверь моя:
Почему, скрипучая, молчать теперь должна?
И ошибки прежние
Стали безнадежнее. -
Просто я была тогда совсем одна.
* * *
Нынче ночью рыдала зима
На плече у последнего снега...
Отчего - я не знаю сама -
Так грустна мне весенняя нега?
Нынче ночью тонула зима
За последние льдинки цепляясь...
Больше не с кого стало взимать
Долг за долгую зимнюю вялость.
Нынче ночью зима умерла.
Даже жалко беднягу отчасти.
Вместе с ней догорело дотла
Невеселое зимнее счастье.
* * *
Пока чудак замаливал грехи,
Смотря на мир младенчески-серьезно,
Минула ночь, пропели петухи,
И возвращаться стало слишком поздно.
А он хотел вернуться до зари,
На все вопросы отыскав ответы.
Но день его надежды разорил
И разметал мои мечты по свету.
Уже рассвет взобрался на чердак,
И солнце луч в окно вонзило шилом.
Пока грехи замаливал чудак,
Я и сама случайно нагрешила.
* * *
На меня ты смотришь, как на храм.
Для других - отшельница святая.
Я устала от обилья рам
(Хоть из них иная - золотая) -
Не икона я. И не латаю
Душ чужих от застарелых ран,
А толпа с охотою швыряет
Мне грехов своих ненужный хлам. -
Я грехов, увы, не отпускаю.