В детстве я был с очень противоречивым характером, склоняясь всюду к отрицанию, ради самого отрицания. Думаю, это качество знакомо почти каждому из воспоминаний о своем детстве, а многие даже пронесли его с собою во взрослую жизнь, у меня же это отрицание было неуправляемым, настолько, что я не гнушался вступать в споры с учителями в школе, а уж о уличной жизни тут и говорить нечего. Особенно меня возмущало однозначное навязывание своих позиций, с опорой на то, что если человек много старше, то ему виднее…
В пятом классе уроки истории вел у нас директор школы, мужчина преклонного возраста, с жестким, я бы даже сказал, деспотичным характером. В истории, такой, какую нам в то время (начало 80-ых) преподносили в школах, он ориентировался, как хозяйка на кухне и для своего преподавания почти не пользовался никакими конспектами и книгами. И вот однажды, рассказывая нам на уроке о дореволюционном периоде развития России, о бедноте простого люда, он сопоставлял слепоту угнетаемого класса с массовым запудриванием мозгов церковью и вроде как казался весьма убедительным, вставляя в свои рассказы известные коммунистические лозунги, типа “Религия – опиум народа” и другие. В конце своего рассказа, предварительно посмотрев на часы, он подвел итог вопросом, обращенным ко всему классу:
- Надеюсь, здесь нет верующих в Бога?
На уроках директора школы всегда царила тишина, в отличии от уроков с другими преподавателями, которых мы, подрастающее поколение часто просто игнорировали, но после подобного вопроса в классе стало еще тише и все только переглядывались между собой, понимая, что ни один из нас не захочет вступать на эту тему в полемику с самим директором школы. Мы боялись его…
Видимо противоречивость моего характера включалась спонтанно и в моменты, определяемые судьбой и тем, кто ею управлял на том этапе моего развития и в этот раз эта черта характера проявилась на мою голову в полном объеме и блеске.
- Я верю в Бога – громко произнес я и тут же столкнувшись с проникающим взглядом директора, медленно поднялся и встретил его взгляд своим, не отводя глаза.
Я знал, что на меня сейчас смотрит весь класс, не видел этого, но чувствовал весь ужас в их лицах. Я не верил в Бога, а если сказать точнее, не задумывался о Нем. Нет…задумывался, но все мои детские мысли ограничивались оценкой всех бед, что творились в мире и даже своих маленьких неудач и мыслями о том, что тот, кого называют Всемогущем не может установить своей волей порядок на земле. Не думаю, что многие думали в то время иначе, наше воспитание в духе марксистко-ленинской теории заставляло нас более почтенно относиться к создателям того строя, в котором мы жили. Ленин был нашим Христом долгое время, тут все было до мелочей похоже на религию, даже страх, подобный тому, что испытывает верующий перед мыслью о геене огненной. Помню, однажды решил склеить модель воздушного корабля и не мог найти в магазинах большой лист ватмана. Тогда я купил портрет Владимира Ильича и принеся домой, быстро раскроил его на детали модели. Можете себе представить, что было с моими родителями, когда они все это увидели… Но я отвлекся.
- Во-первых, если что-то хочешь сказать, нужно поднять руку – громогласно произнес директор школы – А во-вторых…..
В это время прозвенел звонок на перемену и директор замявшись на мгновение, обратился ко всему классу:
- Все на перемену, кроме Ахундова.
Он отвел меня в учительскую и выставил на всеобщее посмешище перед учителями. Я мало что помню о том, какими назиданиями они пытались на меня воздействовать. Кто-то пытался мягко объяснить, что Бога нет, что этим образом угнетающий класс буржуазии пользовался, дабы присмирить угнетаемые классы – рабочих и крестьян. Кто-то что-то объяснял жестко и скорее эти объяснения были похожи на угрозы. Было и несколько оскорблений в мой адрес. Я стоял опустив голову и выслушивал все это, но в конце концов моя детская психика не выдержала укоров доброго десятка взрослых людей и со слезами на глазах и выкриком “Бог вас всех накажет”, я выбежал из учительской и ушел домой. Естественно, что ни в какое Божье наказание я ни верил и единственным методом защиты тогда избрал прогуливание школы. Мои родители практически не ограничивали мою свободу и поэтому мне было достаточно сказать им, что плохо себя чувствую, чтобы остаться дома. Так прошло три дня… На четвертый с утра пришла моя классная руководительница – человек с очень мягким характером и простым человеческим подходом ко всему. Она не спросила, почему я пропускаю школу, хотя наверняка знала причину, не сказала ни слова о Боге, а просто справилась о моих делах, поговорила со мной о моих друзьях, о мечтах и планах на далекое будущее, коснулась моих увлечений и спортивных достижений. И после разговора с ней мир стал казаться более легким, отхлынули мысли последних трех дней и на смену им опять пришли нормальные детские желания и чувства… В заключение беседы она все же заговорила о школе, просто попросила меня не пропускать, так как потом очень сложно будет нагонять весь класс по многим предметам. Я пообещал, что больше не буду пропускать школьных занятий и она ушла.
На следующий день, по дороге в школу на меня вновь нахлынули нехорошие чувства. В этот день у нас должна была быть история третьим уроком и столкновение с ее преподавателем не предвещало ничего хорошего.
Первым уроком у нас была литература, которую преподавала нам вместе с русским языком наша “классная”. Где-то почти в конце урока в класс залетел завуч и, подозвав нашу учительницу, что-то вкратце, полушепотом сказал ей, после чего она завещав нам сидеть тихо, вышла вместе с завучем из класса.
Звонок на перемену прорезал пространство и достал до самого сердца. Через один урок я должен был встретиться лицом к лицу с директором школы и был совершенно не готов к такой встрече. И даже если бы он ничего не говорил в мою сторону, одного его взгляда было бы достаточно, чтобы привести мою душу в полное опустошение.
Но встречи так и не состоялось, на перемене весь наш класс узнал новость о смерти директора прямо на уроке. Старшеклассники как говорится, довели грозного диктатора своим непослушанием и слабое сердце директора не выдержало. Из-за этого случая всю школу в этот день отпустили по домам. Я шел один по аллейке, ведущей от здания школы и размышляя о произошедшем, впервые серьезно коснулся мыслями Того, из-за которого началось мое разногласие с директором школы. Не буду лицемерить, я обрадовался этой смерти, обрадовался от всей души и даже почувствовал ощущение справедливости в сердце. Мне было легко и хорошо! И еще я подумал, что Бог не тот, кого нам преподносит церковь и Библия, не то самомнительное существо на незримых Небесах, жестоко наказывающее адом только за непослушание человека и за его желание вершить поступки жизни, опираясь не на Него, а на самого себя. А скорее Бог – это ребенок, может быть и обладающий силой и способностью защитить созданные им творения, но не всегда способный защититься от этих творений сам. И потому он так же нуждается в нашей защите и нашем содействии, как и мы в его участии порой… А может я ошибаюсь. Может Бог умышленно показал мне именно эту часть своей сущности, понимая, что для меня, как для будущего воина страх не допустим, но что мое сердце непременно отзовется, когда увидит всю беззащитность Творца и почувствует острую необходимость Его защитить…
Простите за нескладность и неоригинальность текста. Я не прозаик, а это всего лишь воспоминания.