Полыхает пора спелых вишен,
Красный сок на словах и устах…
Но себе самому я не слышен, -
Только шелест и шорох куста…
Одиноко хрустящие лыжи
Поднимают на снежный бугор…
Но себя я оттуда не вижу, -
В перспективе, а также в упор…
В тишине заповедного края
Светит белым окошечком стол…
Но себя самого я не знаю, -
Ни характер, ни возраст, ни пол…
Жаркий сон о виденьи забытом:
Будто я под рубахой вдвоём,
И меня анатом деловито
Рассекает крыжатым мечом.
Облегченный разбег по карнизу,
И полёт в затяжном мираже…
Просыпаясь, я вижу, что снизу
Рассечён вполовину уже.
Недоверчивый к клею и пакле
Не спешу ту прореху латать,
Опасаясь, что целым навряд ли
На Крылатом смогу я скакать.
Беспокойно, но не одиноко
В состояньи, уже обжитом,
Врассыпную бежать по осокам
И под вишней толпиться потом…