Не узнаю себя в том зеркале больном, где, свет сломав, чернеет точек сыпью безвременье, и пыли нежной зыбью дрожит изображенье, словно сном. Кто это там? Моё ли здесь лицо нашло свой отклик? Или повторенье? Предчувствие нальёт висок свинцом, свечей умерших новое горенье теплом плывет портьеры толстой вдоль. Звучанье фраз и мистика гаданий, отчаянье несбывшихся свиданий ворвутся в одиночества юдоль, заставят оглянуться в забытьи рассеянным от полудрёмы взглядом и вновь к стеклу, как к другу, подойти и ощутить дыханье чьё-то рядом. Поверхности текучей, будто ртуть, рукою трепетною ласково касаюсь и через миг в содеянном раскаюсь, ослеплена на месте. "Кто-нибудь, мне помогите!" – крикну темноте, но – тишина... А зеркало – преграда. Порвалась нить. И в нервной суете ищу возврат... Не нахожу возврата... Я жду в ночи замешкавшихся слуг, забывших принести огонь и перья, и, сбросив путы лжи и недоверья, иду во власть рифмических потуг. Заглушит стоном лопнувший бокал одежд тончайших спешные запахи...
О, магия живущих век зеркал! Зеркал, живущих дольше черепахи.