Пыльцой угля засыпаны дорожки.
Я думала найти его в садах,
Но там стоял июль, клубились мошки,
Смородина да вспышка в облаках.
Лишь стук копыт заслышав ночью белой,
Вставала к окнам и глядела вниз,
А голуби кричали: Бэлла! Бэлла!
Пора. Вставай, красавица. Проснись.
Ловить единорога на девицу,
В прикиде, стойко пахнущем костром...
В подземном переходе, как в темнице...
Как ножнами, бряцаю серебром.
На пальцах - кольца, а в карманах - мелочь,
Копье к восьми все ближе. Город, смрад
Дождем накроет. Что в виду имелось -
Лишь взгляд, где столько звезд. Лишь синий взгляд.
Мне снился египетский лев,
И девушка в желтых чертогах,
И юноши с лицами дев
Верхом на единорогах.
Все знают, что их не седлают,
Но только во сне забывают,
Сейчас же о том забывают,
Лишь только глаза закрывают.
Луч солнца, словно рог единорога,
Витой, в дыму белесом средь берез.
А в доме на опушке недотрога,
Единорога ждущая всерьез.
Походит рог на шапочку витую,
Я пить могу по вере даже яд:
Не в сети и не в клетку золотую,
Как в сон ко мне, приди в заросший сад.
Там на кустах зеленых слишком много
Смородины - рубины не нужны,
Ни твоего мы не коснемся рога,
И ни тобой любимой тишины.
В моей квартире лист оставлен синий:
На нем ты желт, лесной единорог.
Вернусь - закончу. На моей картине,
Там столько звезд, что взглядом ты сберег.
Мне снился египетский лев,
И девушка в желтых чертогах,
И юноши с лицами дев
Верхом на единорогах.
Все знают, что их оседлают,
Лишь если они пожелают,
Но люди о том вспоминают,
Лишь только глаза закрывают,
Но люди о них вспоминают,
Когда засыпают.