Время.
Оно никогда не бывает последним.
Кто-то так думает.
Но это неверно.
Категорически!
Доказательство:
Время не может закончиться.
Кто-то ведь должен
Засвидетельствовать
Этот факт
***
Сегодня, возможно, сделала ещё одного виртуального Нобеля:
Черные дыры в центре это материализация времени, прожитого галактикой.
Но это вопрос больше философский, чем научный, астрофизический.
Черные дыры не меняют структуру информации, они её попросту уничтожают.
так думали до изобретения теории струн.
Черная дыра это могила галактики, пожираемой постепенно во времени.
Парадокс живого и мертвого таков:
Неподвижность это жизнь в черной дыре с точки зрения внешнего наблюдателя.
Но внутри черной дыры поглощенный объект, в том числе, время.
Черная дыра это ультравысокоскоростная камера, которая создаёт для наблюдателя иллюзию объема на горизонте событий, т.е. на двумерной проекции трехмерного объёма - это голограмма на горизонте событий.
Голографическая картинка нашей реальности выглядит иначе, но несёт ту же самую информацию. Она целиком сохранется на границах Вселенной.
НА ДВУМЕРНОЙ ГОЛОГРАММЕ.
Вот где реально находится то, что Вернадский назвал НООСФЕРОЙ.
Это Бог??!!
Всезнающий и всемогущий.
***
СЛОВО
Древнерусская литература
"Слово о полку Игореве" - известнейший памятник древней русской литературы - описывает неудачный поход на половцев новгород-северского князя Игоря Святославича в союзе с Всеволодом, Владимиром и Святославом Ольговичем (1185 г.). По времени написания "Слово" относят к 1187-1188 году.
Публикуется в следующих вариантах:
1. оригинальный древнерусский текст в современной орфографии;
2. прозаический перевод на русский язык (мой) - это стихи в прозе, так лучше сохраняется смысл древнего текста;
3. поэтический перевод В.А.Жуковского;
4. поэтический перевод Н.Заболоцкого.
Древнерусский текст "Слова" разбит на абзацы и ритмические единицы. Этой разбивки в подлинной рукописи "Слова" не было, т.к. в русских рукописях XI-XVII веков текст (в том числе и поэтический) писался в сплошную строку.
СЛОВО О ПЛЪКУ ИГОРЕВЕ,
ИГОРЯ СЫНА СВЯТЪСЛАВЛЯ, ВНУКА ОЛЬГОВА
Древнерусский текст
Л.М.
Слово о полку Игореве,
Игоря Святославича, внука Олегова
1.
Не лепо ли ны бяшетъ, братие, А не начать ли нам, братие,
начяти старыми словесы Рассказывать старыми словами
трудныхъ повестий о пълку Игореве, нелёгкую повесть о полку Игореве,
Игоря Святъславлича? Игоре Святославиче?
Начати же ся тъй песни Начнём же мы сию песнь
по былинамь сего времени, По былинам нашего времени,
а не по замышлению Бояню! А не по замышлению Боянову!
Боянъ бо вещий, Боян же вещий,
аще кому хотяше песнь творити, Как захочет о ком песнь сотворить,
то растекашется мысию по древу, Так и стелется, скользя белкою по древу,
серымъ вълкомъ по земли, Серым волком по земле,
шизымъ орломъ подъ облакы. Сизым орлом под облаками.
Помняшеть бо рече, Вспомним же сказания
първыхъ временъ усобице. Первых времен усобицы.
Тогда пущашеть 10 соколовь Тогда пускали 10 соколов
на стадо лебедей; На стадо лебедей,
который дотечаше, Чей сокол первым цели достигнет,
та преди песнь пояше - Тот и поёт песнь первым
старому Ярославу, старому Ярославу,
храброму Мстиславу, храброму Мстиславу,
иже зареза Редедю как зарезал Редедю
предъ пълкы касожьскыми, перед полками касожскими,
красному Романови Святъславличю. славному Роману Святославичу.
Боянъ же, братие, не 10 соколовь Боян же, братие мои, не 10 соколов
на стадо лебедей пущаше, На стадо лебединое выпускал,
нъ своя вещиа пръсты А свои вещие персты
на живая струны въскладаше; на живые струны возлагал,
они же сами княземъ славу рокотаху. а они уж сами князьям славу рокотали,
Где Мстислав Редедю заколол Где Мстислав Редею заколол,
летая умомъ подъ облакы, мыслями витая в облаках,
свивая славы оба полы сего времени, воспевая славу сим временам,
рища въ тропу Трояню выискивая тропу Троянову,
Пети было песнь Игореви, Пели песнь об Игоре
того внуку: его внуке:
"Не буря соколы занесе "Не буря соколов несёт
чрезъ поля широкая - Через поля широкие -
галици стады бежать это галицкие стада бегут
къ Дону великому". к Дону великому".
Чи ли въспети было, Или же пел
вещей Бояне, вещий Боян,
Велесовь внуче: внук Велесов:
"Комони ржуть за Сулою - "Кони ржут за Сулою" -
звенить слава въ Кыеве; Звенит слава в Киеве;
трубы трубять въ Новеграде - Трубы трубят в Новгороде -
стоять стязи въ Путивле!" Силы под стягами стоят в Путивле!"
Игорь ждетъ мила брата Всеволода. Игорь ждёт брата милого Всеволода.
И рече ему буй туръ Всеволодъ: Говорит ему буй тур Всеволод:
"Одинъ братъ, "Один брат, светлый, светлый,
одинъ светъ светлый - один свет светлый
ты, Игорю! ты Игорю!
оба есве Святъславличя! оба вы Святославичи!
Седлай, брате, Седлай, брате,
свои бръзыи комони, своих борзых коней,
а мои ти готови, а мои уже готовы,
оседлани у Курьска напереди. оседланы заранее у Курска.
А мои ти куряни - сведоми къмети: мои кони куряне - смышлёные конники,
подъ трубами повити, под трубами рождены,
подъ шеломы възлелеяны, под шлемами взлелеяны,
конець копия въскръмлени; с конца копья вскормлены,
пути имь ведоми, пути им ведомы,
яругы имь знаеми, ягуры им знакомы,
луци у нихъ напряжени, луки у них тугие,
тули отворени, тули отворены,
сабли изъстрени; сабли изострены;
сами скачють, акы серыи влъци въ поле, сами скачут, как серый волки в поле,
ищучи себе чти, а князю славе". ища себе почёта, а князю славы".
Тогда въступи Игорь Тогда вступил князь Игорь
князь въ златъ стремень В злато стремя
и поеха по чистому полю. и поехал во чисто поле.
Солнце ему тъмою путь заступаше; Солнце ему глаза слепит,
нощь, стонущи ему грозою, ночь, стеная под грозою,
птичь убуди; птиц будит;
свистъ зверинъ въста, свист звериный стоит,
збися див, ??
кличетъ връху древа, кличет сверху древа,
велитъ послушати - земли незнаеме, велит слушать - земли незнакомые,
Волзе, Поволжье,
и Поморию, Поморье,
и Посулию, Посулье,
и Сурожу, и Сурож,
и Корсуню, и Корсунь,
и тебе, Тьмутораканьскый блъванъ! и тебя, тьмутараканский болван!
А половци неготовами дорогами А половцы плохими дорогами
побегоша къ Дону великому: бегут у Дону великому:
крычатъ телегы полунощы, скрипят телеги до полночи,
рци лебеди роспущени. рты лебединые раскрыты.
Игорь къ Дону вои ведетъ! Игорь к Дону войско ведёт!
Уже бо беды его пасетъ птиць Но вот уже еды накликивает на него
по дубию; птица по дубу;
влъци грозу въсрожатъ волки грозу сторожат
по яругамъ; по яругам; ?? по яру - по рвам и ямам;
орли клектомъ на кости звери зовутъ; орлы клёкотом на кости зверей сзывают;
лисици брешутъ на чръленыя щиты. лисы лаем заливаются на червлёные щиты.
О Руская земле! уже за шеломянемъ еси! О земля Руская! ??? ужели шеломами
закидаем ( все поляжем)!как есть!
Длъго ночь меркнетъ. Смеркается долго.
Заря свет запала, Заря погасла.
мъгла поля покрыла. Мгла поля покрыла.
Щекотъ славий успе, ??? уснули славяне,
говоръ галичь убуди. говор галицкий утих.
Русичи великая поля Русичи огромное поле
чрьлеными щиты прегородиша, червлёными щитами перегородили
ищучи себе чти, а князю - славы. ища себе почестей, а князю славы.
С зарания въ пятокъ С ранья потоптав и подавив полки
потопташа поганыя плъкы половецкыя, половецкие
и рассушясь стрелами
и ??? высыпав (разлетевшись по полю) стрелами
помчаша красныя девкы на поле, помчали красных девиц
половецкыя, половецких,
а съ ними злато, а с ними золото,
и паволокы, ???
и драгыя оксамиты. и дорогие ?? османиты.
Орьтъмами, ???
и япончицами, ????
и кожухы ???
начашя мосты мостити по болотомъ начав мосты мостить по болотам,
и грязивымъ местомъ, и топким местам,
и всякыми узорочьи половецкыми. И всякими узорами (???) половецкими -
Чьрленъ стягъ, красными стягами,
бела хирюговь,
чрьлена чолка, белыми хоругьвями, червлЁными чолками (??
сребрено стружие - серебряное ???
храброму Святъславличю! храброму Святославичу!
Дремлетъ въ поле Ольгово Дремлет в поле Ольгово
хороброе гнездо. храброе гнездо (родство)
Далече залетело! Далеко залетело!
Не было оно обиде порождено Никому обиды не причинило
ни соколу, Ни соколу,
ни кречету, Ни кречету,
ни тебе, чръный воронъ, Ни тебе, черный ворон,
поганый половчине! Поганый половчанин!
Гзакъ бежит серымъ влъкомъ, (Гзак?) бежит серым волком,
Кончакъ ему следъ править
къ Дону Кончак гонит его след в след,
великому. К Дону Великому.
Другаго дни велми рано На другой день, очень рано
кровавыя зори светъ поведаютъ; Взошла кровавая заря;
чръныя тучя с моря идутъ, Черные тучи с моря идут,
хотятъ прикрыти 4 солнца, хотят прикрыть четыре солнца,
а въ нихъ трепещуть синии млънии. а в них трепещут синие молнии.
Быти грому великому, быть грому великому,
итти дождю стрелами съ Дону великаго! и дождём прольётся стрелы с Дона великого!
Ту ся копиемъ приламати, Тут бы копьям поломаться,
ту ся саблямъ потручяти Тут бы саблям зазубриться,
о шеломы половецкыя, о шеломы половецкие,
на реце на Каяле, На реке Каяле,
у Дону великаго! У Дона могучего!
О Руская земле, О Русская земля,
уже за шеломянемъ еси! Ужели всех положим здесь!
Се ветри, Стрибожи внуци, Это ветры, внуки Стрибога,
веютъ съ моря стрелами веют с моря стрелами
на храбрыя плъкы Игоревы. на храбрые полки Игоревы.
Земля тутнетъ, Земли не видно ???
рекы мутно текуть; реки помутнели,
пороси поля прикрываютъ; пороси поля прикрывают прикрывают
стязи глаголютъ: стяги возвещают:
половци идуть отъ Дона половцы идут от Дона
и отъ моря, и от моря,
и отъ всехъ странъ рускыя плъкы И от всех сторон русские
отступиша полки отступили
Дети бесови кликомъ поля прегородиша, Бесовское племя кликом ???поля преградило,
а храбрии русици преградиша а храбрые русичи отгородились
чрълеными щиты. червлёными щитами.
Яр туре Всеволоде! Яр тут Всеволод!
Стоиши на борони, Стоишь на обороне,
прыщеши на вои стрелами, Поливаешь войско стрелами,
гремлеши о шеломы мечи харалужными. Гремишь по шлемам мечами харалужными (???
Камо, туръ, поскочяше, Куда, тур, поскачешь,
своимъ златымъ шеломомъ посвечивая, Золотым своим шлемом отсвечивая,
тамо лежатъ поганыя Там полягут поганые
головы половецкыя. Головы половецкие
Поскепаны саблями калеными ??? порублены саблями калёными
отъ тебе, яръ туре Всеволоде! тобою, яр тур Всеволод!
Кая раны дорога, братие, Зачем печалиться о ранах, братие,
забывъ чти, и живота, коли не щадишь ни жизни своей,
и града Чрънигова, ни града Чернигова,
отня злата стола, где золотой престол,
и своя милыя хоти ни свою желанную
красныя Глебовны красу Глебовну,
свычая и обычая? предав привычки и обычаи?
Были вечи Трояни, были века Трояновы,
минула льта Ярославля; минули лета Ярославля,
были плъци Олговы, ???плъци прошли времена Ольговы,
Ольга Святьславличя. Ольга Святославича.
Тъй бо Олегъ мечемъ Ибо тот Олег мечом
крамолу коваше лишь крамолу ковал,
и стрелы по земли сеяше. да стрелы по земле сеял.
Ступаетъ въ златъ стремень Вступает в золотое стремя
въ граде Тьмуторокане, в граде Тьмуторокане,
той же звонъ слыша тот же звон слышит
давный великый Ярославль, древний великий Ярославль,
а сынъ Всеволожь, Владимиръ, а се Всеволод, Владимир
по вся утра уши закладаше
каждое утро уши закладаше (грохочет)
въ Чернигове. в Чернигове.
Бориса же Вячеславлича Бориса же Вячеславича
слава на судъ приведе слава на суд приведёт
и на Канину зелену и на Канину зелену (зеленя? - ранние
всходы на пашне)
паполому постла
предав уничтожению (вытоптали поле со всходами)
за обиду Олгову за обиду Олгову молодого храброго князя.
храбра и млада князя.
Съ тоя же Каялы Святоплъкь С той же Каялы Святополк
полеле яти отца своего ??? поиметь отца своего
междю угорьскими иноходьцы между угорьскоми иноходцами
ко святей Софии къ Киеву. ко святой Софии, к Киеву.
Тогда, при Олзе Тогда, при Олеге Гориславиче,
Гориславличи,
сеяшется и растяшеть сея и ростя
усобицами, усобицы усобицами губишь жизнь
погибашеть жизнь
Даждьбожа внука, внука Даждьбога
въ княжихъ крамолахъ веци в княжьиъх крамолах
человекомь скратишась. скоротав век человечий
Тогда по Руской земли ретко В ту пору на русской земле редко
ратаеве кикахуть ??? мир держался,
нъ часто врани граяхуть, чаще же бои да свары грохотали,
трупиа себе деляче, производя лишь новые трупы на свою голову,
а галици ?? свою речь говоряхуть, галици же своё твердят,
хотять полетети на уедие ?? Хотят уже в плен сдаваться.
То было въ ты рати Так было в тех сражениях
и въ ты плъкы, ??? И в тех войнах, полках (в том войске)
а сицей?? рати не слышано! не слыхивали.
Съ зараниа до вечера, С утра до вечера,
съ вечера до света С вечера до рассвета,
летять стрелы каленыя, летят стрелы калёные,
гримлютъ сабли о шеломы, гремят сабли о шеломы,
трещатъ копиа харалужныя трещат копья харалужные
въ поле незнаеме, в поле незнакомом,
среди земли Половецкыи. среди земли половецкой.
Чръна земля подъ копыты Черная земля вся под копытами
костьми была посеяна, Костьми усеяна,
а кровию польяна: Кровью полита:
тугою взыдоша Взойдёт от этого туга (тоска-печаль)
по Руской земли. по всей русской земле.
Что ми?? шумить, Что шумит,
что ми звенить - Что звенит -
далече рано предъ зорями? Вдали задолго до зари?
Игорь плъкы заворочаетъ: Игорь полки заворачивает,
жаль бо ему мила брата Жаль ему брата милого,
Всеволода. брата Всеволода.
Бишася день, Бились день,
бишася другый; Бились другой,
третьяго дни къ полуднию Третьего дня к полудню
падоша стязи Игоревы. Пали стяги Игоревы.
Ту ся брата разлучиста ?? Тут эти братья расстались
на брезе быстрой Каялы; На берегу быстрой Каялы,
ту кроваваго вина не доста; Без кровопролития;
ту пиръ докончаша тут кровавый пир закончили
храбрии русичи: храбрые русичи,
сваты попоиша, сватов напоивши,
а сами полегоша а сами полегли
за землю Рускую. за землю русскую.
Ничить трава жалощами, Никнет трава жалобно,
а древо с тугою къ земли а древо - с тоскою к земле
преклонилось. преклонилось.
Уже бо, братие, Потому что, братья,
не веселая година въстала, не весёлая година настала,
уже пустыни?? силу прикрыла. ??
Въстала обида въ силахъ Встала обида в силах
Даждьбожа внука, Даждьбожа внука,
вступила девою на землю Трояню, вступила девою на землю Троянову,
въсплескала лебедиными крылы всплеснула лебедиными крыльями
на синемъ море у Дону; на синем море у Дона;
плещучи, упуди??? жирня времена. и так плескаясь, упустила сытые времена.
Усобица княземъ Усобица князьям на поганые погибель,
на поганыя погыбе,
рекоста бо братъ брату: Ибо говорит брату брат:
"Это моё, и то моё тоже будет
"Се мое, а то мое же".
И начяша князи про малое И стали князья про малое "се великое"
"се великое" млъвити, молвиться
а сами на себе крамолу ковати. Так сами на себЯ крамолу куют.
А погании съ всехъ странъ А поганые со всех сторон идут с победами
прихождаху съ побъдами
на землю Рускую. на землю русскую.
О, далече зайде соколъ, Далеко летит сокол,
птиць бья, - къ морю! птица боевая, - к морю,
А Игорева храбраго плъку не кресити?? А Игорева храброго полку
нет ему боевого крещения.
За нимъ кликну Карна, и Жля За ним кличут Карна и Жля
поскочи по Руской земли, Проскакать по русской земле,
смагу?? людемъ мычючи въ пламяне розе.Смрад людям оставляя в пламени красном.
Жены руския въсплакашась, аркучи: Жены русские плача, причитают:
"Уже намъ своихъ милыхъ Уже ли нам наших милых лад лад ?? возлюбленных)
ни мыслию смыслити, Ни помыслить,
ни думою сдумати, Ни задуматься (о них),
ни очима съглядати, Ни очами узреть,
а злата и сребра Золота и серебра
ни мало того потрепати". Немало потратив.
А въстона бо, братие, Киевъ тугою ??, Стонет, братие, Киев в точке-печали,
а Черниговъ напастьми. А Чернигов напастями.
Тоска разлияся по Руской земли; Тоска разлилась по русской земле;
печаль жирна тече Печаль жирно растекается
средь земли Рускыи. Средь земли русской.
А князи сами на себе А князи сами на себя
крамолу коваху, Крамолу ковали,
а погании сами, А поганые сами
на Рускую землю, На русскую землю
емляху дань по беле?? отъ двора. Наложили дань законную от двора.
Тии бо два храбрая Потому что два храбрых
Святъславлича, - Святославича, -
Игорь и Всеволодъ - Игорь и Всеволод,
уже лжу убудиста?? которую, эта ложь имела последствия ??
то бяше успилъ ?? отецъ ихъ - "успил грозою"?? - убийственною грозою"
Святъславь грозный разразился
великый Киевскый -
грозою:
бяшеть притрепеталъ ??? наводя ужас (трепет)
своими сильными плъкы своим войском, с хоролужными мечами
и харалужными мечи, наступив на землю половецкую
наступи на землю
Половецкую,
притопта хлъми и яругы; ?? притоплав холмы и яры,
взмути ръки и озеры, взбаламутив реки и озёра
иссуши потокы ?? и болота. иссушив протоки и болота.
А поганаго Кобяка А поганого Кобяка
изъ луку моря, в морской излучине
отъ железныхъ великихъ от железных великих (многочисленных)
плъковъ половецкыхъ, полков половецких
яко вихръ, выторже: как вихрь, исторгнут:
и падеся ??) Кобяка И падет Кобяка
въ граде Киеве, В граде Киеве
въ гриднице Святъславли. В гриднице Святославли.
Ту немци и венедици, Тут немцы и венеды,
ту греци и морава Тут греки и морава
поютъ славу Святъславлю, Поют славу Святославлю,
кають князя Игоря, Винят княза Игоря,
иже ?? погрузи жиръ ?? потому как утопил навар (добычу)
во дне Каялы - на дне Каялы, реки половецкой,
рекы половецкыя, -
рускаго злата насыпаша. русского злата насыпавши.
Ту Игорь князь выседе Тут Игорь князь, пересел с коня,
изъ седла злата, из седла золочёного,
а въ седло кощиево. в седло кощеево. (Так Игорь проиграл).
Уныша ?? об градомъ забралы, Опустив (утратив, упрятав)
а веселие пониче. а веселье стихло.
А Святъславь мутенъ Видит Святослав сон мутный
сонъ виде
въ Киеве на горахъ. В Киеве на горах.
"Си ночь, съ вечера, "С ночи, с вечера
одевахуть мя - рече - одевают меня - говорит -
чръною ??? паполомою ?? черную (чепрвоною=красною) паполомою(покрывалом) накидкою??
на кроваты тисове; на тисовой кровати,
чръпахуть ми синее вино, зачерпывают мне синее вино,
с трудомъ смешено; густое очень;
сыпахуть ми тъщими ??? тулы ?? сыплют мне тыщами (много, щедро)
поганыхъ тльковинъ ?? поганых тлековин ??
великый женчюгь на лоно крупный крупный жемчуг (няня=мама)
и негуютъ мя. и нежат меня.
Уже дьскы ?? безъ кнеса ?? ???
в моемъ теремь златовръсемъ. в моём тереме златовратом.
Всю нощь съ вечера Всю ночь с вечера
босуви ?? врани възграяху Вороньё каркает
у Плеснеска, У Плеснеска,
на болони?? беша?? дебрь Кияня ??
и несошася къ синему морю". И несётся к синему морю".
И ркоша бояре князю: И говорят бояре князю:
"Уже, княже, "Уже , княже,
туга умь полонила; Печаль-забота ум полонила,
се бо два сокола слетеста ибо два сокола слетелись
съ отня ?? стола злата ?? с отнятого золотого престола
поискати града Тьмутороканя, искать града Тьмутараканя,
а любо испити шеломомь Дону ??. (или) а любо испить шеломом Дону (утонуть?)
Уже соколома ?? крильца припешали ?? побили
поганыхъ саблями, поганых саблями,
а самаю ?? опуташа а саму ?? опутав
въ путины железны". в путы железные" (в кандалы)
Темно бо бе въ 3 день: Темно было в третий день.
два солнца померкоста, Два солнца померкли,
оба багряная стлъпа погасоста оба багряные столпы угасли,
и съ ними молодая месяца, с и ними молодой месяц (молодая луна)
Олегъ и Святъславъ, Олег и Святослав,
тъмою ся поволокоста Тьмою покрывшись,
и въ море погрузиста, И в Море погрузившись,
и великое буйство И великое буйство
подаста хинови.?? учинили прохиндеи??.
На реце на Каяле На реке, на Каяле
тьма светъ покрыла - Тьма свет покрыла -
по Руской земли прострошася По Русской земле простёрлись
половци, половцы,
аки пардуже ?? гнездо. как пардужье?? отродье.
Уже снесеся хула на хвалу; И пошла хула на хвалу;
уже тресну нужда на волю; А нужда подчинила (подавила) волю
уже връжеся дивь на землю. А вражье чудище спустилось на землю.
Се бо готьскыя ?? красныя девы Это готские красные девы
въспеша на брезе синему морю: спешились на берегу синего моря:
звоня рускыме златомъ; звеня русским златом;
поютъ время Бусово, воспевают время Бусово,
лелеютъ месть Шароканю. лелеют месть Шароканю.
А мы уже, дружина, А мы уже, дружина, жаждем веселия!
жадни веселия!
Тогда великый Святъславъ Тогда Великий Святослав обронил
изрони злато слово слово золотое,
с слезами смешено со слезами смешанное,
и рече: Говорит:
"О моя сыновчя, "О мои сынове,
Игорю и Всеволоде! Игорь и Всеволод!
Рано еста начала Рано начали
Половецкую землю землю половецкую
мечи цвелити, ?? мечами разукрашивать, ??
а себе славы искати. а себе славы искати?
Нъ нечестно одолесте, Ни честно, ни нечестно одолеть их,
не честно бо кровь ибо кровь
поганую пролиясте. поганую пролили.
Ваю ?? храбрая сердца ?? храбрые сердца воина?? воинственность
въ жестоцемъ харалузе скована в жестком харалуге скована
а въ буести?? закалена. а в ?? буйстве закалена.
Се ли створисте моей Это ли вы натворили на мою
сребреней седине? серебряную голову? (на мои седины)
А уже не вижду власти Не вижу власти уже
сильнаго, сильного, богатого опытного воина
и богатаго,
и многовоя
брата моего Ярослава брата моего Ярослава
съ черниговьскими былями, с черниговскими былями,
съ могуты, ?? с могутами,
и съ татраны, ?? с татраны,
и съ шельбиры, ?? с шельбиры,
и съ топчакы, с топчаками,
и съ ревугы, с ревугами,
и съ ольберы. с отберами.
Тии бо бес щитовь Те же были без щитов,
съ засапожникы ?? с засапожники ??
кликомъ плъкы побеждаютъ, кликом полки побеждают,
звонячи въ прадеднюю славу. воспевая (восхваляя) прадедову славу.
Нъ рекосте: "Мужаимеся сами: Не говорят: "Будем мужественными:
преднюю славу сами похитимъ, Прежнюю (переднюю)славу сами обретем,
а заднюю си сами поделимъ!" а заднюю сами поделим!"
А чи диво ся, братие, А разве это диво, братие,
стару помолодити! Старому помолодеть!"
Коли соколъ в мытехъ ?? бываетъ, Коли сокол в заботе (??) бывает,
высоко птицъ възбиваетъ; далёко птиц отгонит,
не дастъ гнезда своего въ обиду. не даст гнезда своего в обиду.
Нъ се зло - княже ми непособие: Не то зло - князья мне не пособили,
наниче ся годины обратиша.?? Нынче эту годину обратив.
Се у Римъ кричатъ подъ Так в Риме кричат под
саблями половецкыми, саблями половецкими,
а Володимиръ подъ ранами. а Владимир под ранами.
Туга и тоска сыну Глебову!" Печаль и тоска сыну Глебову".
Великый княже Всеволоде!
Не мыслию ти прелетети издалеча,
отня злата стола поблюсти?
Ты бо можеши Волгу веслы раскропити,
а Донъ шеломы выльяти!
Аже бы ты былъ,
то была бы чага по ногате,
а кощей по резане.
Ты бо можеши посуху
живыми шереширы стреляти -
удалыми сыны Глебовы.
Ты, буй Рюриче, и Давыде!
Не ваю ли вои
злачеными шеломы
по крови плаваша?
Не ваю ли храбрая дружина
рыкаютъ, акы тури,
ранены саблями калеными
на поле незнаеме?
Вступита, господина,
въ злат стремень
за обиду сего времени,
за землю Рускую,
за раны Игоревы,
буего Святъславлича!
Галичкы Осмомысле Ярославе!
Высоко седиши
на своемъ златокованнемъ
столе,
подперъ горы Угорскыи
своими железными плъки,
заступивъ королеви путь,
затворивъ Дунаю ворота,
меча бремены чрезъ облакы,
суды рядя до Дуная.
Грозы твоя по землямъ текутъ,
отворяеши Киеву врата,
стреляеши съ отня злата стола
салътани за землями.
Стреляй, господине, Кончака,
поганого кощея,
за землю Рускую,
за раны Игоревы,
буего Святъславлича!
А ты, буй Романе, и Мстиславе!
Храбрая мысль носитъ
вашъ умъ на дело.
Высоко плаваеши
на дело въ буести,
яко соколъ,
на ветрехъ ширяяся,
хотя птицю
въ буйстве одолети.
Суть бо у ваю
железныи папорбци
подъ шеломы латиньскыми.
Теми тресну земля,
и многы страны -
Хинова,
Литва,
Ятвязи,
Деремела,
и половци сулици своя п
овръгоша,
а главы своя подклониша
подъ тыи мечи харалужныи.
Нъ уже, княже Игорю,
утръпе солнцю светъ,
а древо не бологомъ
листвие срони:
по Роси и по Сули
гради поделиша.
А Игорева храбраго плъку
не кресити!
Донъ ти, княже, кличетъ
и зоветь князи на победу.
Олговичи, храбрыи князи,
доспели на брань...
Инъгварь и Всеволодъ,
и вси три Мстиславичи,
не худа гнезда
шестокрилци!
Не победными жребии
собе власти расхытисте!
Кое ваши златыи шеломы
и сулицы ляцкыи
и щиты?
Загородите полю ворота
своими острыми стрелами
за землю Рускую,
за раны Игоревы,
буего Святъславлича!
Уже бо Сула не течетъ
сребреными струями
къ граду Переяславлю,
и Двина болотомъ течетъ
онымъ грознымъ полочаномъ
подъ кликомъ поганыхъ.
Единъ же Изяславъ,
сынъ Васильковъ,
позвони своими
острыми мечи
о шеломы литовьскыя,
притрепа славу деду
своему Всесл
аву,
а самъ подъ
чрълеными щиты
на кроваве траве
притрепанъ литовскыми
мечи
и с хотию на кров,
а тъи рекъ:
"Дружину твою, княже,
птиць крилы приоде,
а звери кровь полизаша".
Не бысть ту
брата Брячяслава,
ни другаго - Всеволода.
Единъ же изрони
жемчюжну душу
изъ храбра тела
чресъ злато ожерелие.
Уныли голоси,
пониче веселие,
трубы трубятъ
городеньскии.
Ярославли вси внуце и Всеславли!
Уже понизите стязи свои,
вонзите свои мечи вережени.
Уже бо выскочисте
изъ дедней славе.
Вы бо своими крамолами
начясте наводити поганыя
на землю Рускую,
на жизнь Всеславлю.
Которою бо беше насилие
отъ земли Половецкыи!
На седьмомъ веце Трояни
връже Всеславъ жребий
о девицю себе любу.
Тъй клюками подпръ ся о кони
и скочи къ граду Кыеву
и дотчеся стружиемъ
злата стола киевьскаго.
Скочи отъ нихъ лютымъ зверемъ
въ плъночи изъ Белаграда,
обесися сине мьгле;
утръже вазни,
с три кусы отвори врата
Новуграду,
разшибе славу Ярославу,
скочи влъком
до Немиги съ Дудутокъ.
На Немизе снопы стелютъ
головами,
молотятъ чепи харалужными,
на тоце животъ кладутъ,
веютъ душу отъ тела.
Немизе кровави брезе
не бологомъ бяхуть посеяни -
посеяни костьми
рускихъ сыновъ.
Всеславъ князь людемъ судяше,
княземъ грады рядяше,
а самъ въ ночь влъкомъ рыскаше:
изъ Кыева дорискаше
до куръ Тмутороканя,
великому Хръсови влъкомъ
путь прерыскаше.
Тому въ Полотьске
позвониша заутренюю рано
у святыя Софеи въ колоколы,
а онъ въ Кыеве звон слыша.
Аще и веща душа въ дерзе теле,
нъ часто беды страдаше.
Тому вещей Боянъ
и пръвое припевку, смысленый, рече:
"Ни хытру,
ни горазду,
ни пытьцю горазду
суда божиа не минути".
О, стонати Руской земли,
помянувше пръвую годину
и пръвыхъ князей!
Того старого Владимира
нельзе бе пригвоздити
къ горамъ киевьскымъ:
сего бо ныне сташа стязи
Рюриковы,
а друзии Давидовы,
нъ розно ся имъ хоботы
пашутъ,
копиа поютъ!
На Дунаи Ярославнынъ гласъ ся слышитъ,
зегзицею незнаема рано кычеть:
"Полечю - рече - зегзицею по Дунаеви,
омочю бебрянъ рукавъ въ Каяле реце,
утру князю кровавыя его раны
на жестоцемъ его теле".
Ярославна рано плачетъ
въ Путивле на забрале, аркучи:
"О ветре, ветрило!
Чему, господине, насильно вееши?
Чему мычеши хиновьскыя стрелкы
на своею нетрудною крилцю
на моея лады вои?
Мало ли ти бяшетъ горе подъ облакы веяти,
лелеючи корабли на сине море?
Чему, господине, мое веселие
по ковылию развея?"
Ярославна рано плачеть
Путивлю городу на забороле, аркучи:
"О Днепре Словутицю!
Ты пробилъ еси каменныя горы
сквозе землю Половецкую.
Ты лелеял еси на себе Святославли носады
до плъку Кобякова.
Възлелей, господине, мою ладу къ мне,
а быхъ не слала къ нему слезъ
на море рано".
Ярославна рано плачетъ
въ Путивле на забрале, аркучи:
"Светлое и тресветлое сълнце!
Всемъ тепло и красно еси:
чему, господине, простре горячюю свою лучю
на ладе вои?
Въ поле безводне жаждею имь лучи съпряже,
тугою имъ тули затче?"
Прысну море полунощи,
идутъ сморци мьглами.
Игореви князю богъ путь кажетъ
изъ земли Половецкой
на землю Рускую,
къ отню злату столу.
Погасоша вечеру зари.
Игорь спитъ,
Игорь бдитъ,
Игорь мыслию поля меритъ
отъ великаго Дону до малаго Донца.
Комонь въ полуночи Овлуръ свисну за рекою:
велить князю разумети:
князю Игорю не быть!
Кликну,
стукну земля,
въшуме трава,
вежи ся половецкии подвизашася.
А Игорь князь поскочи
горнастаемъ къ тростию
и белымъ гоголемъ на воду.
Въвръжеся на бръзъ комонь
и скочи съ него бусымъ влъкомъ.
И потече къ лугу Донца,
и полете соколомъ подъ мьглами,
избивая гуси и лебеди
завтроку,
и обеду,
и ужине.
Коли Игорь соколомъ полете,
тогда Влуръ влъкомъ потече,
труся собою студеную росу:
претръгоста бо своя бръзая комоня.
Донецъ рече:
"Княже Игорю!
Не мало ти величия,
а Кончаку нелюбия,
а Руской земли веселиа".
Игорь рече: "О Донче!
не мало ти величия,
лелеявшу князя на влънахъ,
стлавшу ему зелену траву
на своихъ сребреныхъ брезехъ,
одевавшу его теплыми мъглами
подъ сению зелену древу;
стрежаше его гоголемъ на воде,
чайцами на струяхъ,
чрьнядьми на ветрехъ".
Не тако ти, рече, река Стугна:
худу струю имея,
пожръши чужи ручьи и стругы,
рострена к устью,
уношу князю Ростиславу затвори.
Днепрь темне березе
плачется мати Ростиславля
по уноши князи Ростиславе.
Уныша цветы жалобою,
и древо с тугою къ земли преклонилося.
А не сорокы втроскоташа -
на следу Игореве ездитъ Гзакъ съ Кончакомъ.
Тогда врани не граахуть,
галици помолъкоша,
сорокы не троскоташа,
полозие ползоша только.
Дятлове тектомъ путь къ реце кажутъ,
соловии веселыми песньми
светъ поведаютъ.
Молвитъ Гзакъ Кончакови:
"Аже соколъ къ гнезду летитъ,
соколича ростреляеве
своими злачеными стрелами".
Рече Кончакъ ко Гзе:
"Аже соколъ къ гнезду летитъ,
а ве соколца опутаеве
красною девицею".
И рече Гзакъ къ Кончакови:
"Аще его опутаеве красною девицею,
ни нама будетъ сокольца,
ни нама красны девице,
то почнутъ наю птици бити
в поле Половецкомъ".
Рекъ Боянъ и Ходына,
Святъславля песнотворца
стараго времени Ярославля,
Ольгова коганя хоти:
"Тяжко ти головы кроме плечю,
зло ти телу кроме головы" -
Руской земли безъ Игоря.
Солнце светится на небесе, -
Игорь князь въ Руской земли;
девици поютъ на Дунаи, -
вьются голоси чрезъ море до Киева.
Игорь едет по Боричеву
къ святей богородици Пирогощей.
Страны ради, гради весели.
Певше песнь старымъ княземъ,
а потомъ молодымъ пети:
"Слава Игорю Святъславличю,
буй туру Всеволоду,
Владимиру Игоревичу!"
Здрави князи и дружина,
побарая за христьяны
на поганыя плъки!
Княземъ слава а дружине честь!
Аминь.
СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ
Перевод Н.Заболоцкого
Не пора ль нам, братия, начать
О походе Игоревом слово,
Чтоб старинной речью рассказать
Про деянья князя удалого?
А воспеть нам, братия, его -
В похвалу трудам его и ранам -
По былинам времени сего,
Не гоняясь в песне за Бояном.
Тот Боян, исполнен дивных сил,
Приступая к вещему напеву,
Серым волком по полю кружил,
Как орел, под облаком парил,
Растекался мыслию по древу.
Жил он в громе дедовских побед,
Знал немало подвигов и схваток,
И на стадо лебедей чуть свет
Выпускал он соколов десяток.
И. встречая в воздухе врага,
Начинали соколы расправу,
И взлетала лебедь в облака,
И трубила славу Ярославу.
Пела древний киевский престол,
Поединок славила старинный,
Где Мстислав Редедю заколол
Перед всей касожскою дружиной,
И Роману Красному хвалу
Пела лебедь, падая во мглу.
Но не десять соколов пускал
Наш Боян, но, вспомнив дни былые,
Вещие персты он подымал
И на струны возлагал живые.-
Вздрагивали струны, трепетали,
Сами князям славу рокотали.
Мы же по иному замышленью
Эту повесть о године бед
Со времен Владимира княженья
Доведем до Игоревых лет
И прославим Игоря, который,
Напрягая разум, полный сил.
Мужество избрал себе опорой.
Ратным духом сердце поострил
И повел полки родного края.
Половецким землям угрожая.
О Боян, старинный соловей!
Приступая к вещему напеву,
Если б ты о битвах наших дней
Пел, скача по мысленному древу;
Если б ты, взлетев под облака,
Нашу славу с дедовскою славой
Сочетал на долгие века,
Чтоб прославить сына Святослава;
Если б ты Трояновой тропой
Средь полей помчался и курганов, -
Так бы ныне был воспет тобой
Игорь-князь, могучий внук Троянов:
"То не буря соколов несет
За поля широкие и долы,
То не стаи галочьи летят
К Дону на великие просторы!"
Или так воспеть тебе,
Боян, Внук Велесов, наш военный стан:
"За Сулою кони ржут.
Слава в Киеве звенит,
В Новеграде трубы громкие трубят,
Во Путивле стяги бранные стоят!"
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
Игорь-князь с могучею дружиной
Мила брата Всеволода ждет.
Молвит буй тур Всеволод: "Единый
Ты мне брат, мой Игорь, и оплот!
Дети Святослава мы с тобою,
Так седлай же борзых коней, брат!
А мои, давно готовы к бою,
Возле Курска под седлом стоят.
2
А куряне славные -
Витязи исправные:
Родились под трубами,
Росли под шеломами,
Выросли как воины,
С конца копья вскормлены.
Все пути им ведомы,
Все яруги знаемы,
Луки их натянуты,
Колчаны отворены,
Сабли их наточены,
Шеломы позолочены.
Сами скачут по полю волками
И, всегда готовые к борьбе,
Добывают острыми мечами
Князю - славы, почестей - себе!"
3
Но, взглянув на солнце в этот день,
Подивился Игорь на светило:
Середь бела дня ночная тень
Ополченья русские покрыла.
И, не зная, что сулит судьбина.
Князь промолвил: "Братья и дружина!
Лучше быть убиту от мечей.
Чем от рук поганых полонёну!
Сядем, братья, на лихих коней
Да посмотрим синего мы Дону!"
Вспала князю эта мысль на ум -
Искусить неведомого края,
И сказал он, полон ратных дум,
Знаменьем небес пренебрегая:
"Копие хочу я преломить
В половецком поле незнакомом,
С вами, братья, голову сложить
Либо Дону зачерпнуть шеломом!"
4
Игорь-князь во злат стремень вступает.
В чистое он поле выезжает.
Солнце тьмою путь ему закрыло,
Ночь грозою птиц перебудила,
Свист зверей несется, полон гнева,
Кличет Див над ним с вершины древа,
Кличет Див, как половец в дозоре,
За Суду, на Сурож, на Поморье,
Корсуню и всей округе ханской,
И тебе, болван тмутороканский!
5
И бегут, заслышав о набеге,
Половцы сквозь степи и яруги,
И скрипят их старые телеги,
Голосят, как лебеди в испуге.
Игорь к Дону движется с полками,
А беда несется вслед за ним:
Птицы, поднимаясь над дубами,
Реют с криком жалобным своим.
По оврагам волки завывают,
Крик орлов доносится из мглы -
Знать, на кости русские скликают
Зверя кровожадные орлы;
Уж лиса на щит червленый брешет,
Стон и скрежет в сумраке ночном...
О Русская земля!
Ты уже за холмом.
6
Долго длится ночь. Но засветился
Утренними зорями восток.
Уж туман над полем заклубился,
Говор галок в роще пробудился,
Соловьиный щекот приумолк.
Русичи, сомкнув щиты рядами,
К славной изготовились борьбе,
Добывая острыми мечами
Князю - славы, почестей - себе.
7
На рассвете, в пятницу, в туманах,
Стрелами по полю полетев,
Смяло войско половцев поганых
И умчало половецких дев.
Захватили золота без счета,
Груду аксамитов и шелков,
Вымостили топкие болота
Япанчами красными врагов.
А червленый стяг с хоругвью белой,
Челку и копье из серебра
Взял в награду Святославич смелый,
Не желая прочего добра.
8
Выбрав в поле место для ночлега
И нуждаясь в отдыхе давно,
Спит гнездо бесстрашное Олега -
Далеко подвинулось оно!
Залетело, храброе, далече,
И никто ему не господин -
Будь то сокол, будь то гордый кречет.
Будь то черный ворон - половчин.
А в степи, с ордой своею дикой
Серым волком рыская чуть свет,
Старый Гзак на Дон бежит великий,
И Кончак спешит ему вослед.
9
Ночь прошла, и кровяные зори
Возвещают бедствие с утра.
Туча надвигается от моря
На четыре княжеских шатра.
Чтоб четыре солнца не сверкали,
Освещая Игореву рать,
Быть сегодня грому на Каяле,
Лить дождю и стрелами хлестать!
Уж трепещут синие зарницы,
Вспыхивают молнии кругом.
Вот где копьям русским преломиться.
Вот где саблям острым притупиться,
Загремев о вражеский шелом!
О Русская земля!
Ты уже за холмом.
10
Вот Стрибожьи вылетели внуки -
Зашумели ветры у реки,
И взметнули вражеские луки
Тучу стрел на русские полки.
Стоном стонет мать-земля сырая,
Мутно реки быстрые текут,
Пыль несется, поле покрывая.
Стяги плещут: половцы идут!
С Дона, с моря с криками и с воем
Валит враг, но, полон ратных сил,
Русский стан сомкнулся перед боем
Щит к щиту - и степь загородил.
11
Славный яр тур Всеволод! С полками
В обороне крепко ты стоишь,
Прыщешь стрелы, острыми клинками
О шеломы ратные гремишь.
Где ты ни проскачешь, тур, шеломом
Золотым посвечивая, там
Шишаки земель аварских с громом
Падают, разбиты пополам.
И слетают головы с поганых,
Саблями порублены в бою.
И тебе ли, тур, скорбеть о ранах,
Если жизнь не ценишь ты свою!
Если ты на ратном этом поле
Позабыл о славе прежних дней,
О златом черниговском престоле,
О желанной Глебовне своей!
12
Были, братья, времена Трояна,
Миновали Ярослава годы,
Позабылись правнуками рано
Грозные Олеговы походы.
Тот Олег мечом ковал крамолу,
Пробираясь к отчему престолу,
Сеял стрелы и, готовясь к брани,
В злат стремень вступал в Тмуторокани,
В злат стремень вступал, готовясь к сече.
Звон тот слушал Всеволод далече,
А Владимир за своей стеною
Уши затыкал перед бедою.
13
А Борису, сыну Вячеслава,
Зелен саван у Канина брега
Присудила воинская слава
За обиду храброго Олега.
На такой же горестной Каяле,
Укрепив носилки между вьюков,
Святополк отца увез в печали,
На конях угорских убаюкав.
Прозван Гориславичем в народе,
Князь Олег пришел на Русь как ворог.
Внук Дажьбога бедствовал в походе,
Век людской в крамолах стал недолог.
И не стало жизни нам богатой,
Редко в поле выходил оратай,
Вороны над пашнями кружились,
На убитых с криками садились,
Да слетались галки на беседу,
Собираясь стаями к обеду...
Много битв в те годы отзвучало.
Но такой, как эта, не бывало.
14
Уж с утра до вечера и снова
С вечера до самого утра
Бьется войско князя удалого,
И растет кровавых тел гора.
День и ночь над полем незнакомым
Стрелы половецкие свистят,
Сабли ударяют по шеломам,
Копья харалужные трещат.
Мертвыми усеяно костями,
Далеко от крови почернев,
Задымилось поле под ногами,
И взошел великими скорбями
На Руси кровавый тот посев.
15
Что там шумит,
Что там звенит
Далеко во мгле, перед зарею?
Игорь, весь израненный, спешит
Беглецов вернуть обратно к бою.
Не удержишь вражескую рать!
Жалко брата Игорю терять.
Бились день. рубились день-другой,
В третий день к полудню стяги пали,
И расстался с братом брат родной
На реке кровавой, на Каяле.
Недостало русичам вина.
Славный пир дружины завершили -
Напоили сватов допьяна,
Да и сами головы сложили.
Степь поникла, жалости полна,
И деревья ветви приклонили.
16
И настала тяжкая година,
Поглотила русичей чужбина,
Поднялась Обида от курганов
И вступила девой в край Троянов.
Крыльями лебяжьими всплеснула,
Дон и море оглашая криком,
Времена довольства пошатнула,
Возвестив о бедствии великом.
А князья дружин не собирают.
Не идут войной на супостата,
Малое великим называют
И куют крамолу брат на брата.
А враги на Русь несутся тучей,
И повсюду бедствие и горе.
Далеко ты, сокол наш могучий,
Птиц бия, ушел на сине море!
17
Не воскреснуть Игоря дружине,
Не подняться после грозной сечи!
И явилась Карна и в кручине
Смертный вопль исторгла, и далече
Заметалась Желя по дорогам,
Потрясая искрометным рогом.
И от края, братья, и до края
Пали жены русские, рыдая:
"Уж не видеть милых лад нам боле!
Кто разбудит их на ратном поле?
Их теперь нам мыслию не смыслить,
Их теперь нам думою не сдумать,
И не жить нам в тереме богатом,
Не звенеть нам серебром да златом!"
18
Стонет, братья, Киев над горою,
Тяжела Чернигову напасть,
И печаль обильною рекою
По селеньям русским разлилась.
И нависли половцы над нами,
Дань берут по белке со двора,
И растет крамола меж князьями,
И не видно от князей добра.
19
Игорь-князь и Всеволод отважный
Святослава храбрые сыны -
Вот ведь кто с дружиною бесстрашной
Разбудил поганых для войны!
А давно ли, мощною рукою
За обиды наших покарав,
Это зло великое грозою
Усыпил отец их, Святослав!
Был он грозен в Киеве с врагами
И поганых ратей не щадил -
Устрашил их сильными полками,
Порубил булатными мечами
И на Степь ногою наступил.
Потоптал холмы он и яруги,
Возмутил теченье быстрых рек,
Иссушил болотные округи,
Степь до лукоморья пересек.
А того поганого Кобяка
Из железных вражеских рядов
Вихрем вырвал - и упал, собака,
В Киеве, у княжьих теремов.
20
Венецейцы, греки и морава
Что ни день о русичах поют,
Величают князя Святослава.
Игоря отважного клянут.
И смеется гость земли немецкой,
Что, когда не стало больше сил.
Игорь-князь в Каяле половецкой
Русские богатства утопил.
И бежит молва про удалого,
Будто он, на Русь накликав зло.
Из седла, несчастный, золотого
Пересел в кощеево седло...
Приумолкли города, и снова
На Руси веселье полегло.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1
В Киеве далеком, на горах,
Смутный сон приснился Святославу,
И объял его великий страх,
И собрал бояр он по уставу.
"С вечера до нынешнего дня, -
Молвил князь, поникнув головою, -
На кровати тисовой меня
Покрывали черной пеленою.
Черпали мне синее вино,
Горькое отравленное зелье,
Сыпали жемчуг на полотно
Из колчанов вражьего изделья.
Златоверхий терем мой стоял
Без конька, и, предвещая горе,
Вражий ворон в Плесенске кричал
И летел, шумя, на сине море".
2
И бояре князю отвечали:
"Смутен ум твой, княже, от печали.
Не твои ль два сокола, два чада
Поднялись над полем незнакомым
Поискать Тмуторокани-града
Либо Дону зачерпнуть шеломом?
Да напрасны были их усилья.
Посмеявшись на твои седины,
Подрубили половцы им крылья,
А самих опутали в путины".
3
В третий день окончилась борьба
На реке кровавой, на Каяле,
И погасли в небе два столба,
Два светила в сумраке пропали.
Вместе с ними, за море упав,
Два прекрасных месяца затмились
Молодой Олег и Святослав
В темноту ночную погрузились.
И закрылось небо, и погас
Белый свет над Русскою землею,
И. как барсы лютые, на нас
Кинулись поганые с войною.
И воздвиглась на Хвалу Хула,
И на волю вырвалось Насилье,
Прянул Див на землю, и была
Ночь кругом и горя изобилье:
4
Девы готские у края
Моря синего живут.
Русским золотом играя,
Время Бусово поют.
Месть лелеют Шаруканыо,
Нет конца их ликованью...
Нас же, братия-дружина,
Только беды стерегут.
5
И тогда великий Святослав
Изронил свое златое слово.
Со слезами смешано, сказав:
"О сыны, не ждал я зла такого!
Загубили юность вы свою,
На врага не вовремя напали,
Не с великой честию в бою
Вражью кровь на землю проливали.
Ваше сердце в кованой броне
Закалилось в буйстве самочинном.
Что ж вы, дети, натворили мне
И моим серебряным сединам?
Где мой брат, мой грозный Ярослав,
Где его черниговские слуги,
Где татраны, жители дубрав,
Топчаки, ольберы и ревуги?
А ведь было время - без щитов.
Выхватив ножи из голенища,
Шли они на полчища врагов,
Чтоб отметить за наши пепелища.
Вот где славы прадедовской гром!
Вы ж решили бить наудалую:
"Нашу славу силой мы возьмем,
А за ней поделим и былую".
Диво ль старцу - мне помолодеть?
Старый сокол, хоть и слаб он с виду,
Высоко заставит птиц лететь,
Никому не даст гнезда в обиду.
Да князья помочь мне не хотят,
Мало толку в силе молодецкой.
Время, что ли. двинулось назад?
Ведь под самым Римовом кричат
Русичи под саблей половецкой!
И Владимир в ранах, чуть живой, -
Горе князю в сече боевой!"
6
Князь великий Всеволод! Доколе
Муки нам великие терпеть?
Не тебе ль на суздальском престоле
О престоле отчем порадеть?
Ты и Волгу веслами расплещешь,
Ты шеломом вычерпаешь Дон,
Из живых ты луков стрелы мечешь,
Сыновьями Глеба окружен.
Если б ты привел на помощь рати,
Чтоб врага не выпустить из рук, -
Продавали б девок по ногате,
А рабов - по резани на круг.
7
Вы, князья буй Рюрик и Давид!
Смолкли ваши воинские громы.
А не ваши ль плавали в крови
Золотом покрытые шеломы?
И не ваши ль храбрые полки
Рыкают, как туры, умирая
От каленой сабли, от руки
Ратника неведомого края?
Встаньте, государи, в злат стремень
За обиду в этот черный день,
За Русскую землю,
За Игоревы раны -
Удалого сына Святославича!
8
Ярослав, князь Галицкий! Твой град
Высоко стоит под облаками.
Оседлал вершины ты Карпат
И подпер железными полками.
На своем престоле золотом
Восемь дел ты, князь, решаешь разом,
И народ зовет тебя кругом
Осмомыслом - за великий разум.
Дверь Дуная заперев на ключ,
Королю дорогу заступая,
Бремена ты мечешь выше туч,
Суд вершишь до самого Дуная.
Власть твоя по землям потекла.
В киевские входишь ты пределы,
И в салтанов с отчего стола
Ты пускаешь княжеские стрелы.
Так стреляй в Кончака. государь,
С дальних гор на ворога ударь
За Русскую землю,
За Игоревы раны -
Удалого сына Святославича!
9
Вы, князья Мстислав и буй Роман!
Мчит ваш ум на подвиг мысль живая,
И несетесь вы на вражий стан,
Соколом ширяясь сквозь туман,
Птицу в буйстве одолеть желая.
Вся в железе княжеская грудь,
Золотом шелом латинский блещет,
И повсюду, где лежит ваш путь,
Вся земля от тяжести трепещет.
Хинову вы били и Литву;
Деремела, половцы, ятвяги,
Бросив копья, пали на траву
И склонили буйную главу
Под мечи булатные и стяги.
10
Но уж прежней славы больше с нами нет.
Уж не светит Игорю солнца ясный свет.
Не ко благу дерево листья уронило:
Поганое войско грады поделило.
По Суле, по Роси счету нет врагу.
Не воскреснуть Игореву храброму полку!
Дон зовет нас, княже, кличет нас с тобой!
Ольговичи храбрые одни вступили в бой.
11
Князь Ингварь, князь Всеволод!
И вас Мы зовем для дальнего похода,
Трое ведь Мстиславичей у нас,
Шестокрыльцев княжеского рода!
Не в бою ли вы себе честном
Города и волости достали?
Где же ваш отеческий шелом,
Верный щит, копье из ляшской стали?
Чтоб ворота Полю запереть,
Вашим стрелам время зазвенеть
За Русскую землю,
За Игоревы раны -
Удалого сына Святославича!
12
Уж не течет серебряной струею
К Переяславлю-городу Сула.
Уже Двина за полоцкой стеною
Под клик поганых в топи утекла.
Но Изяслав, Васильков сын, мечами
В литовские шеломы позвонил,
Один с своими храбрыми полками
Всеславу-деду славы прирубил.
И сам, прирублен саблею каленой,
В чужом краю, среди кровавых трав,
Кипучей кровью в битве обагренный,
Упал на щит червленый, простонав:
"Твою дружину, княже. приодели
Лишь птичьи крылья у степных дорог,
И полизали кровь на юном теле
Лесные звери, выйдя из берлог".
И в смертный час на помощь храбру мужу
Никто из братьев в бой не поспешил.
Один в степи свою жемчужну душу
Из храброго он тела изронил.
Через златое, братья, ожерелье
Ушла она. покинув свой приют.
Печальны песни, замерло веселье,
Лишь трубы городенские поют...
13
Ярослав и правнуки Всеслава!
Преклоните стяги! Бросьте меч!
Вы из древней выскочили славы,
Коль решили честью пренебречь.
Это вы раздорами и смутой
К нам на Русь поганых завели,
И с тех пор житья нам нет от лютой
Половецкой проклятой земли!
14
Шел седьмой по счету век Троянов.
Князь могучий полоцкий Всеслав
Кинул жребий, в будущее глянув,
О своей любимой загадав.
Замышляя новую крамолу,
Он опору в Киеве нашел,
И примчался к древнему престолу,
И копьем ударил о престол.
Но не дрогнул старый княжий терем.
И Всеслав, повиснув в синей мгле,
Выскочил из Белгорода зверем -
Не жилец на киевской земле.
И, звеня секирами на славу,
Двери новгородские открыл,
И расшиб он славу Ярославу,
И с Дудуток через лес-дубраву
До Немиги волком проскочил.
А на речке, братья, на Немиге
Княжью честь в обиду не дают:
День и ночь снопы кладут на риге -
Не снопы, а головы кладут.
Не цепом - мечом своим булатным
В том краю молотит земледел,
И кладет он жизнь на поле ратном,
Веет душу из кровавых тел.
Берега Немиги той проклятой
Почернели от кровавых трав -
Не добром засеял их оратай,
А костями русскими - Всеслав.
15
Тот Всеслав людей судом судил,
Города Всеслав князьям делил,
Сам всю ночь, как зверь, блуждал в тумане.
Вечер - в Киеве, до зорь - в Тмуторокани,
Словно волк, напав на верный путь.
Мог он Хорсу бег пересягнуть.
16
У Софии в Полоцке, бывало,
Позвонят к заутрене, а он
В Киеве, едва заря настала,
Колокольный слышит перезвон.
И хотя в его могучем теле
Обитала вещая душа,
Все ж страданья князя одолели,
И погиб он, местию дыша.
Так свершил он путь свой небывалый.
И сказал Боян ему тогда:
"Князь Всеслав! Ни мудрый, ни удалый
Не минуют божьего суда".
17
О, стонать тебе, земля родная,
Прежние годины вспоминая
И князей давно минувших лет!
Старого Владимира уж нет.
Был он храбр, и никакая сила
К Киеву б его не пригвоздила.
Кто же стяги древние хранит?
Эти - Рюрик носит, те - Давыд,
Но не вместе их знамена плещут,
Врозь поют их копия и блещут.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
1
Над широким берегом Дуная,
Над великой Галицкой землей
Плачет, из Путивля долетая.
Голос Ярославны молодой;
"Обернусь я, бедная, кукушкой,
По Дунаю-речке полечу
И рукав с бобровою опушкой,
Наклонясь, в Каяле омочу.
Улетят, развеются туманы,
Приоткроет очи Игорь-князь,
И утру кровавые я раны,
Над могучим телом наклонясь".
Далеко в Путивле, на забрале,
Лишь заря займется поутру,
Ярославна, полная печали,
Как кукушка, кличет на юру:
"Что ты, Ветер, злобно повеваешь,
Что клубишь туманы у реки,
Стрелы половецкие вздымаешь,
Мечешь их на русские полки?
Чем тебе не любо на просторе
Высоко под облаком летать,
Корабли лелеять в синем море,
За кормою волны колыхать?
Ты же, стрелы вражеские сея,
Только смертью веешь с высоты.
Ах, зачем, зачем мое веселье
В ковылях навек развеял ты?"
На заре в Путивле причитая,
Как кукушка раннею весной,
Ярославна кличет молодая,
На стене рыдая городской:
"Днепр мой славный! Каменные горы
В землях половецких ты пробил,
Святослава в дальние просторы
До полков Кобяковых носил.
Возлелей же князя, господине,
Сохрани на дальней стороне,
Чтоб забыла слезы я отныне,
Чтобы жив вернулся он ко мне!"
Далеко в Путивле, на забрале,
Лишь заря займется поутру,
Ярославна, полная печали,
Как кукушка, кличет на юру:
"Солнце трижды светлое! С тобою
Каждому приветно и тепло.
Что ж ты войско князя удалое
Жаркими лучами обожгло?
И зачем в пустыне ты безводной
Под ударом грозных половчан
Жаждою стянуло лук походный,
Горем переполнило колчан?"
2
И взыграло море. Сквозь туман
Вихрь промчался к северу родному -
Сам господь из половецких стран
Князю путь указывает к дому.
Уж погасли зори. Игорь спит -
Дремлет Игорь, но не засыпает.
Игорь к Дону мыслями летит,
До Донца дорогу измеряет.
Вот уж полночь. Конь давно готов.
Кто свистит в тумане за рекою?
То Овлур. Его условный зов
Слышит князь, укрытый темнотою:
"Выходи, князь Игорь!" И едва
Смолк Овлур, как от ночного гула
Вздрогнула земля,
Зашумела трава,
Буйным ветром вежи всколыхнуло.
В горностая-белку обратясь,
К тростникам помчался Игорь-князь
И поплыл, как гоголь, по волне,
Полетел, как ветер, на коне.
Конь упал, и князь с коня долой,
Серым волком скачет он домой.
Словно сокол, вьется в облака,
Увидав Донец издалека.
Без дорог летит и без путей,
Бьет к обеду уток-лебедей.
Там, где Игорь соколом летит,
Там Овлур, как серый волк, бежит,
Все в росе от полуночных трав,
Борзых коней в беге надорвав.
3
Уж не каркнет ворон в поле,
Уж не крикнет галка там.
Не трещат сороки боле,
Только скачут по кустам.
Дятлы. Игоря встречая.
Стуком кажут путь к реке,
И, рассвет веселый возвещая.
Соловьи ликуют вдалеке.
4
И, на волнах витязя лелея.
Рек Донец: "Велик ты, Игорь-князь!
Русским землям ты принес веселье,
Из неволи к дому возвратясь".-
"О река! - ответил князь, - немало
И тебе величья! В час ночной
Ты на волнах Игоря качала,
Берег свой серебряный устлала
Для него зеленою травой.
И, когда дремал он под листвою,
Где царила сумрачная мгла,
Страж ему был гоголь над водою.
Чайка князя в небе стерегла.
5
А не всем рекам такая слава.
Вот Стугна, худой имея нрав,
Разлилась близ устья величаво,
Все ручьи соседние пожрав.
И закрыла Днепр от Ростислава,
И погиб в пучине Ростислав.
Плачет мать над темною рекою,
Кличет сына-юношу во мгле,
И цветы поникли, и с тоскою
Приклонилось дерево к земле".
6
Нс сороки во поле стрекочут,
Не вороны кличут у Донца -
Кони половецкие топочут,
Гзак с Кончаком ищут беглеца.
И сказал Кончаку старый Гзак:
"Если сокол улетает в терем,
Соколенок попадет впросак -
Золотой стрелой его подстрелим".
И тогда сказал ему Кончак:
"Если сокол к терему стремится,
Соколенок попадет впросак -
Мы его опутаем девицей".-
"Коль его опутаем девицей, -
Отвечал Кончаку старый Гзак, -
Он с девицей в терем свой умчится,
И начнет нас бить любая птица
В половецком поле, хан Кончак!"
7
И изрек Боян, чем кончить речь
Песнотворцу князя Святослава:
"Тяжко, братья, голове без плеч,
Горько телу, коль оно безглаво".
Мрак стоит над Русскою землей:
Горько ей без Игоря одной.
8
Но восходит солнце в небеси -
Игорь-князь явился на Руси.
Вьются песни с дальнего Дуная,
Через море в Киев долетая.
По Боричеву восходит удалой
К Пирогощей богородице святой.
И страны рады,
И веселы грады.
Пели песню старым мы князьям,
Молодых настало время славить нам:
Слава князю Игорю,
Буй тур Всеволоду,
Владимиру Игоревичу!
Слава всем, кто, не жалея сил.
За христиан полки поганых бил!
Здрав будь, князь, и вся дружина здрава!
Слава князям и дружине слава!
***
Краткий очерк о "Слове", жемчужине древне-русской литературы 12 века
"Слово о полку Игореве" имеет огромную литературоведческую публицистику, здесь мы остановимся лишь на малоизвестных либо вообще неизвестных моментах. Однако начнём с другого, не менее достойного "Слова" - "О погибели земли русской". Это всего лишь отрывок (начало произведения, вступление или первая часть)недошедшего до нас в полном виде произведения, по духу близкого "Слову о полку Игореве". Всего имеется два списка, датируемых 15 и 16 вв. Это предисловие к "Повести о житии Александра Невского", что считается позднейшей вставкой, сделанной автором "Жития". Неизвестный автор воспевает богатство, силу и красоту русской земли, и лишь в самом конце этого отрывка упоминается о некой страшной болезни, которая внезапно постигла христианское население Руси, причём время этой "эпидемии холеры" указано весьма размыто. - "в ты дни... от великого Ярослава и до Владимира, и до нынешнего Ярослава и до брата его Юрия (целая эпоха - от киевских до владимирских князей 13 в.) Однако традиционно исследователи видят здесь конкретный период времени - начало батыевщины и первых поражений. На той же точке зрения стоит и исследователь повести об Александре Невском. (Его прозвище связывают однозначно с рекой Невой, хотя могли бы, сопрягая события китайской истории, хотя бы выдвинуть гипотезу, что Нево - это необязательно река Нева, это могло быть и название Древне-русского государства того времени (Нево=Небо), тогда же русские называли Китай Поднебесной (подчинённой), в то время как сами китайцы называли свою страну Срединным царством. Так что, если придерживаться нашего толкования, на Александре Невском и заканчивается Русь Небесная (Невская) и начинается эта странная болезнь на русской земле. Таким образом, не батыевшщине идёт речь, а о переформатировании. причем постепенном, длившемся несколько веков, самой системы власти и идеологии, что и отразила древне-русская литература 11-13 вв.
А.С. Дёмин высказывает несколько отличную от общепринятой точку зрения, который усматривает в этом произведении компиляцию нескольких разновременных пластов: объединены отрывки из какой-то не дошедшей до нас похвалы Владимиру Мономаху (с осуждением предшествующих периода княжеских междоусобиц - болезни христиан), которая потом была дополнена похвалой его потомкам, а потом уже подверглась основательной правке составителя повести об Александре Невском, и с этим можно согласиться. Что здесь для нас интересно - в связи с разбираемом нами "Слове о полке Игореве". Высокое художественное мастерство автора. И если по поводу "Слова о полку Игореве" есть мнение, что оно было написано в 19 веке кем-то из современников Пушкина, а потом представлено в виде списка как бы с древнего текста, со ссылкой на ото, что слишком уж это высокохудожественный текст - разве могли так хорошо писать наши древние предки на заре становления древне-русской литературы? - то тут уже никаких сомнений нет: "Слово о погибели земли русской" - истинно древний текст, хотя и порядком перелопаченный древними же авторами последующих времен.
Да, древне-русская литература, в виде небольшого сравнительно корпуса текстов, сразу началась в высокохудожественных образцов словесности. Но так не бывает, гораздо логичнее предположить, что литература на Руси была, и не только в виде фольклора, который стал источником письменных текстов, но и в виде непосредственно написанных текстов - ведь добуквенному письменному языку предшествовал письменный язык "черт и резов", тех самых черт, которые лежат в основе написания китайских (и вообще восточно-азиатских иероглифов, "явившихся китайцам - "с неба" в готовом уже виде. В дальнейшем этот язык только упрощался). Но почему до нас не дошли и другие образцы древне-русской словесности? Первый ответ, который приходит на ум, это пожары, которые часто в ходе военных действий и набегов уничтожали целые города, которые строились, по преимуществу, из дерева. Но всё ли это? Были ведь и монастыри. На западе именно в монастырях сохранялись и копировались каждые пять лет античные тексты, которые стали широко известны лишь в поздние Средние века. В православных монастырях, возможно, также хранились древнейшие рукописи, но они не были заинтересованы показывать миру эти тексты, так как тога трудно было бы доказывать, что жестокое подавление дохристианских верований и всего уклада жизни было единственно правильным и разумным действием. Ведь с укреплением христианства на Руси крепнет убеждение, что Древняя Русь как цивилизация, началась только в с конца 10 века. Однако это не совсем итак - христианизации Руси предшествовали тысячи лет торжества древне-славянской культуры. Об этот предпочитают не говорить, сводя это сложное и многогранное явление к простейшим народным повериям, магии и пр. Здесь западная ветви христианства и восточная проявляют удивительное единодушие. Впрочем, любая идеология предпочитает начинать с себя. Однако древние авторы иносказательно дают совсем другую оценку этому явлению - тяжкая болезнь поразила землю русскую, христианскую. А значит, и с христианством также что-то нехорошее произошло на Руси, но что? Об этом текстов в нашем распоряжении нет. Но это вовсе не значит, что их и не было.
Итак, на момент так называемого начала становления древне-русской литературы древние авторы уже являются мастерами высокого слова: они легко выстраивают сюжет, с лёгкостью же перемещаются в пространстве и времени, они не только упоминают веками разделенных князей. но и последовательно перечисляют, словно глядя с высоты птичьего полёта, многочисленные народы, с которыми граничат русские земли, двигаясь при этом чётко с северо-запада на юго-восток, от моря до болгар, от болгар до буртас и т.д. То есть и с географическими представлениями, и с картографией на Руси изначальной всё уже было в полном порядке. Владимиру Мономаху, грозному правителю (старшему по положению, т.е. это чин, а не черта характера, точно так же, как и московский Юрий Долгорукий: это не князь с длинными, до колен, руками, а наделённый высокими полномочиями правитель.) Мономаху платят дань все окрестные народы, включая и Византию и их императором "кюр Мануилом", именем Мономаха половцы пугали своих детей. Иными словами, на Руси тогда уже существовала истинно суверенная власть, признаваемая всеми окружающими Русь народами, а вовсе не начало становления государства на пепелище конгломерата языческих племен. В "Слове" русская земля рисуется как обильная и богатая, это определение традиционно для авторов первых лет иноземных нашествий, которые как раз и начались по нарастающей с принятия христианства на Руси. А вот уже в "Повести временных лет" новгородцы уже произносят с горечью: "Земля наша велика и обильна..." Можно не продолжать, все это изречение уже давно выучили наизусть. Но не христианство видится авторам виной всему, а тот тип госудасрства, который стал сопутствовать новой государственной религии. Христиане же на Руси были и до того, и они вполне мирно уживались с язычниками и в 9, 8, а также более ранних веках. Автор "Слова о погибели земли русской" известен - это книжник 13 в. владимирский епископ Серапион, скончавшийся в 1275 г. и погребен во Владимировском Успенском соборе. Ему принадлежит авторство пяти "Слов", созданных в последние годы его жизни. Более многочисленны проповеди Серапиона первых лет монгольского нашествия. Они красочно передают атмосферу и дух того времени, картины разрушения русской земли. И в то же время Серапион резко обличает панические настроения среди населения, которое склонно винить в своих бедах колдунов и волхвователей, в то же время паства склонная увлекаться различными суевериями. Простота изложения сюжетов в проповедях Серапиона гармонично сочетается со сложным синтаксисом, яркой образностью, обилием библейских цитат. Характерно, что Серапин, как и многие другие древне-русские авторы, не приводит ссылки на цитируемые тексты, поскольку все они цитировали по памяти, что подчёркивает высокую образованность древне-русских авторов. Все они мастерски владели сложным искусством актуализации книжных заимствований, умели разглядеть в них конкретные обстоятельства и события своего времени. Содержащиеся в Евангелии указания ан приметы последних времен, ассоциируются у Серапиона с солнечным и лунным затмениями начала 13 в., землетрясениями 1230 и 1258 гг., неоднократный тогда мор и голод. В текстах Серапиона чётко слышатся живые интонации разговорной речи, но если в Апокалипсисе птицы поедают трупы грешников, то в "Слове" на растерзание птицам брошены тела монахов. Добро и зло поменялись местами. Теперь наказывают за праведность. Автор также умело апеллирует к логике слушателя (читателя), а не только к религиозному чувству. Легко видеть, что в текстах русских авторов того времени осуждению подвергается нашествие преимущественно в нравственно-этических категориях, а вовсе не в политических, а значит, болезненно меняется сама идеология, в первую очередь, и это важнее, что затронувшее Русь в то же время противостояние западных и восточных христианских церквей. По угрозой оказался сам институт Веры.
"Слово о полку Игореве". После смерти Владимира Крестителя в 11 в. начинается распад единого русского государства с политическим центром в Киеве на отдельные княжества. Между Волгой и Днепров засели тюркские племена, кыпчаки (половцы). 12 в. отметился противостоянием Ольговичей и Мономашичей за Киев, причем черниговские князья прибегали к помощи половецких наёмников. Не обошлось и без перекрёстных браков между половецкими и русскими княжескими семьями. В частности, Юрий Долгорукий был женат на половчанке. Только в 80-х гг. 12 в. происходит попытка примирения враждующих княжеских династий. Наступает тринадцатилетнее замирения, сопровождающееся рядом попыток урегулировать половецкий вопрос. В 1183 г. под руководством Святослава Киевского создается коалиция южно-русских князей, которая весной 1184 г. отбрасывает половцев далеко за Дон. Дружина Новгород-северского князя не успела присоединиться к русским войскам коалиции из-за гололёда. Весной 1185 г. собираясь в новый поход, князь Святослав вдруг узнаёт, что младшие Ольговичи, утаясь от него, уже ушли на половцев. Цель самодеятельного походя князя Игоря, некогда связанного союзническим отношениями с Кончаком, до сих пор не ясна: Д.С. Лихачов считал, что это демонстрация неподчинения Игоря новой общерусской политике. Разгромив войска Игоря, не замедлили начать ответное вторжение в русскую землю. Оказавшийся в плену Новгород-северский князь, согласно Ипатьевской летописи, жил там довольно свободно, даже ездил на охоту. У него даже был свой православный священник. Внучка хана давно была его невестой. Венчались они, однако, уже на Руси. Игорь, с помощью половца Лавра бежит из плена, а в 1187 г. на Русь возвращается и Владимир Игоревич с женой и маленьким сыном.
Текст "Слова о полку Игореве" найден в 80-х гг. 18 в. собирателем древностей графом Мусиным-Пушкиным, ранее он же опубликовал "Поучение Владимира Мономаха" и и обширный свод древне-русского права - "Русскую правду". Первое издание "Слова" произошло в 1800 г. и сопровождалось переводом на современный русский, статьей и примечаниями. В 1812 г. по время московских пожаров собрание рукописей Мусина-Пушкина гибнет, вместе с нераспроданной частью тиража "Слова". Сразу же в прессе зазвучали дружные голоса скептиков - мол, это подделка, а не древний памятник, их смущала выскоая художественность произведения. Но уже в 10-е гг. 19 в. стало известно, что "Оссиановы песни", с которыми Карамзин сравнивал "Слово", вовсе не сочинения древнего шотландского барда, а литературная мистификация поэта Джеймса Макферсона. Мусин-Пушкин в 1813 г., отвечая на вопрос о происхождении "Слова", сказал, что в 1792 г. приобрёл содержащий его "Хронограф", в Ярославле, у настоятеля Спасо-Ярославского монастыря., а не в монастырских архивах, как заявлял ранее Карамзин. Современные исследователи сошлись на том, что Мусин-Пушкин, ранее получивший разрешение от императрицы Екатерины II изымать для ознакомления рукописи из монастырских архивов, просто "забыл" вернуть в Ярославль эту ценную рукопись, а после попытался скрыть этот неблаговидный поступок, сославшись на умершего уже настоятеля. Это предположение подтверждается и тем фактом, что вскоре против графа было заведено целое судебное дело по розыску книг, не вернувшихся после его разысканий в различные архивы. Так пропало несколько десятков раритетов. Часть из них потом нашлись в архиве Екатерины II и у других московских собирателей древностей.
Однако современная наука располагает достаточными доказательствами подлинности "Слова о полку Игореве", в 1813 г. К.Ф.Калайдович находит приписку к Псковскому Апостолу 1307 г., где есть несомненное подражание "Слову о полке Игореве". Также же доказана связь "Слова" с украинской народной поэзией. И наконец, "Задонщина", находящаяся в руках учёных с 1852 г., содержит множество прямых заимствований из "Слова", литературного памятника Киевской дружинной Руси, сохранившего в себе многие реликты древне-русского языка, сегодня уже почти утерянного. Подобный уровень лингвистических знаний был бы попросту недоступен даже самым гениальным фальсификаторам 18 в.
Летописные сообщения о походе Игоря Новгород-Северского таковы: неудачный поход на половцев имел место, об этом пишут в двух летописях, причём по-разному. Ипатьевская летопись (южно-русская) изображает Игоря непримиримым врагом половцев, сторонником единения русских князей. Игорь здесь богопослушный богобоязненный христианин. Размышлять о собственном недостоинстве он продолжает и в половецком плену. Он мягок, дор, человечен, но и храбрый воин, а попав в плен, молит Бога о смерти. Поражение он терпит после трёхдневной битвы - по причине измены бежавших с поля боя ковуев (половцев-христиан, союзников Игоря), раненый князь из последних сил пытается их вернуть, и даже снимает в бою шлем, чтобы его узнали, но... попадает, в результате, в плен. Бежать оттуда он не хочет, а мечтает вернуться на Русь как положено - с дружиной.
Иную картину рисует Лаврентьевская летопись. Во время трёхдневного боя половцы старались не подпустить русское конное войско к воде, и этот эпизод присутствует в обоих летописях, но героическое поведение Игоря никак не отмечено автором летописи, более того, автор пишет, что разгромив небольшой отряд половцев. дружинники Игоря три дня предавались веселью в его лагере, где похвалялись и пьянствовали сверх всякой меры. Причиной княжеского похода Лаврентьевская летопись считает тщеславие Игоря, желавшего добыть личную славу.
Основная идея "Слова о полку Игореве" сложная и запутанная: в разных частях "Слова" автор то осуждает Игоря, то сочувствует ему. Отсюда и сложный сюжет "Слова" - много лирических отступлений, неожиданных прыжков в пространстве-времени, панорамных картин, лаконичных намёков, большая часть из которых так и не понята современным читателем. Для процветания и сохранения Руси нужна сильная централизованная власть - вот эта идея бесспорно присутствует в "Слове о полку Игореве".
В истории Руси автор выделяет несколько периодов:
"века Трояна" (современные исследователи видят в них эпоху язычества),
"лета Ярослава" (время расцвета Руси в правление Ярослава Мудрого),
"плъцы олговы" (войны Олега Святосвича, Гориславича в тексте - деда Игоря и Всеволода - их именуют " Олегово гнездо").
"Слово начинается полемикой с легендарным Бояном, княжеским сказителем, слово Боян (и есть Сказитель, тот, кто складно бает, рассказывает). Гомер в Греции - можно предположить, тоже означает "сказитель", от слова "говорун". В отличие от Бояна, воспевавшего княжеские подвиги, автор "Слова" собирается строить свой рассказ по былинам - былям того времени, рассказам. которые били тогда на слуху, что не мешает автору наряду с этим, создавать и яркие художественные образы. Развернутая метафора - излюбленный его приём: это и образ "битвы-бури", когда тучи хотят закрыть "четыре солнца" (князя); битвы-пира, когда сваты "попоиши и сами полегоша за землю рускую".
Образы князей-современников Игоря, конечно, несколько идеализированы, особо выделяется богатырь Яръ Туръ Всеволод. А вот сам Игорь описан недостаочно ярко, уступая в доблести своему брату. Природа в "Слове" живая, одушевленная, многие образы имеют свои параллели в животном мире: Боян - соловей старого времени, Ярослав - Яр Тур, это всё из язычества; Ярославна в своём плаче на стене обращается к стихиям, как античная героиня. Природа неизменно оплакивает все неудачи русского воинства во время похода. Ярким солнцем ознаменовано возвращение Игоря на русскую землю.
Согласно летописям, после пленения Игоря объединённые силы половцев разъединились, Кончак отправился разорять земли давнего недруга Игоря переяславского князя Владимира Глебовича, а Гзак отправился в земли северских князей, пройдя их мечом и огнём. После плена это был ещё один сокрушителный удар по Игорю и его братии, но ничего об этот в тесте "Слова" нет.
Чтобы определить политичекую ориентацию автора "Слова" поточнее, приведём и ещё один факт: первым в списке князей, к которым обращается Игорь за помощью, Владимиро-Суздальский Всеволод Юрьевич "Большое Гнездо", сын Юрия Долгорукого. Автр "Слово", похоже, как арз и принадлежал к числу сторонриков владимро-суждальских мономашичей, отсюда и его хорошая осведомленность о положении дел на северо-востоке. Это человек образованный. широких взглядов, политически зоркий, талантливый в литературном плане. он лоялен в Игорю Святославичу, потому и сведений об Игоре здесь больше, чем в любой летописи.
Главный сюжет повествования - не рассказ о военной неудаче Игоря, а о его раскаянии по поводу междоусобицы с Владимиров Глебовичем переяславским. И его поражение - это возмездие за то, что он "взял на щит город Глебов". Покаяние Игоря перед пленением - это катарсис, котоорый подтверждает и автор повести: очищение произошло, Игорь готов принять плен кка анказание, но тут вступается Провидение, избавив его за молитву христианскую. Вернувшись из плена, Игорь, согласно повести, едет с извинениями в Чернигов, а потом в Киев. К тому же, ему нужна их помощь, ведь в плену его сын и брат, но на самоммделе, никакого похода не было.
Переработка текстов Бояна, рассказывающих о начале вражды, дала автору "Слова" в полной мере развить "замышление Бояна", заключавшееся в призыве к миру, между потомками старого Владимира. За отказ Игоря дать место в авангарде во время общего похода в 1183 г., Владимир Глебович бросился, вместо половцев, грабить и жечь владения Новгород-Северского князя. С другой стороны, Кончак в 1185 г. не просто грабил переяславское княжество, он мстил переяславскому князю за Игоря. Вот откуда параллель с "наведением поганых на рускую землю". Теперь уже легко могла вспыхнуть новая крупномасштабная усобица. Автор точно и вовремя понял эту угрозу, ядро поэмы обращено лично к Игорю - это призыв о мире. Призыв был услышан и принят. Далее последовали два года тишины, когда заключались знаменательные браки - Рюрик Ростиславович выдал дочь за сына Игоря, своего сына женил на дочери владимир-суздальского князя Всеволода Юрьевича, и в эти же дни (всё в течение одной недели) "ис половец" возвратился Владимир Игоревич с Кончаковной и дитём. Можно смело сказать, что автор "Слова" справился с поставленной задачей на отлично.