.....Я помню все свои проступки, по крайней мере, наиболее постыдные - помню. И стыд с годами не проходит. Только прирастает обидой на то, что ничего уже не исправить...
.....Где кого обидел, сболтнул невпопад, слицемерил - ничего этого рассказывать не собираюсь. Казнюсь внутри себя - этого довольно. Но один загадочный факт моей биографии помогите объяснить, если сможете. Я найти ответа не могу вот уже 60 лет: кто испортил папину опасную бритву?..
.....Мужчины тех времён обязаны были тщательно бриться каждый день. А чем? Хороших лезвий для самоброек не было даже в Москве. Единственное средство - опасная бритва. Лучше, если немецкого производства. Их сталь в войне против нашей не выстояла. А вот против щетины их сталь была много лучше. И мечтой папы была немецкая опасная бритва.
.....Купить этот инструмент в деревне - дело немыслимое. И вообще купить немецкую бритву было невозможно. Разве - только у фронтовиков. В те времена в страну вместе с воинами-победителями обвалом пошли трофейные вещи. Папе не довелось дойти до Германии. Получив увечье в первые дни войны, он работал на победу в глубоком тылу. И теперь выведывал, кто из демобилизованных приторговывает немецкими бритвами. Выведал, поехал чёрт-те куда, заплатил стоимость, равную мешку картошки. Сбылась мечта!..
.....Целую неделю папа брил свои щёки до синевы, тщательно наводя лезвие бритвы на кожаном ремне. Очередное утро, когда он намерился лелеять своё лицо предметом особой гордости, нашу квартиру разодрал нечеловеческий рёв: -Кто это сделал?!?- Папа держал в руке жалкие останки бритвы. Вся режущая часть лезвия была выщерблена, если бы её грызли щипцами. А на оставшейся части полотна пролегали красные полосы - прямое доказательство, что бритвой затачивали цветной карандаш...
.....Родители этого сделать не могли, как всем понятно. Единственный негодяй в семье - я!.. Но и по сей день я не могу вынести приговор себе - виновнику: папину бритву я ни разу в руках не держал! Память ничего для зацепки не подсказывает. Могу лишь строить догадки: бывали ведь у меня в гостях соседские мальчишки - и ровесники, и постарше. Но подумать на кого из них - нечестно. Нет в памяти ни мельчайшего намёка, что один из них мог у меня на глазах сделать это мерзкое дело с бритвой моего папы. Да уж я бы бросился на защиту. Так нет же, не помню никаких признаков такой попытки с их стороны...
.....Предоставленный сам себе на полный божий день, я изнывал от одиночества. Мне категорически запрещалось "водить в дом". Именно поэтому я зазывал к себе кого-нибудь. Тоска сильнее запретов. Зазывал,не умея развлечь, не имея чем угостить. Поэтому круг моих гостей был невелик. Наиболее вероятны в этом ряду были два брата и сестра Аф-евы. После выезда в новую квартиру начальника районной милиции, у нас за стенкой поселилась эта семья. Меня отталкивала в них вороватость. Старший - Шурка - семнадцатилетний семиклассник-переросток, например, оттягивал дверцы кухонного стола, запертого на замок, а младший - Валерка - тонкой рукой доставал из недр стола пищу. И они её пожирали, подключая к пиршеству сестру Нинку. Каждый вечер за стеной слышались разбирательства: кто украл еду!?. И в три голоса дети сваливали вину друг на друга.
.....У нас пищу под замком не держали, поскольку наличие отличалось полным её отсутствием, так как мама впрок не готовила, а хлеб приносила после работы. Поэтому едой заманить эту троицу к себе я не мог. А вот обещанием показать немецкую бритву - вполне возможно. Ну, не помню я такого случая, чтобы заманивал гостей бритвой! К тому же, если еду от меня не прятали, то бритву эту самую убирал папа подальше от греха. Но грех-то случился. Да какой!..
.....Значит, я? Но и я не делал этого. Уж сейчас-то могу хотя бы себе самому признаться. А ну как вдруг моя детская психика допустила компромисс, переступила сложивщееся правило не брать без разрешения чужое, а потом автоматически выключила эпизод угробления немецкой бритвы? Ну, включай совесть, Забияка, признавайся!
.....А совесть - девушка несговорчивая. На компромиссы несогласная. А, может, моя память противостоит моей совести?...